Пьер
О лисах я поведал бы немало,
Да время для рассказов миновало.
Пора домой: померкли небеса
И выпала вечерняя роса.
Девиз Палинода:
[Pas men apiatos apistei]
Девиз Пьера:
[Tis d’ara piotis apisto]
Июнь
Ægloga Sexta
Содержание
Эклога сия всецело посвящена сетованиям Колина, удрученного любовным своим злосчастием — поелику, будучи (как уже повествовалось выше) очарован сельскою красоткой Розалиндой и (как ему чудилось) отыскав себе уголок в девичьем сердце, потерпел он от коварства означенной изменницы, коей соделался любезен другой пастух, Меналк, — и ныне плачется Колин дорогому другу своему, Гоббинолю, на одиночество и горькую участь. И сим исчерпывается содержание шестой Эклоги.
Гоббиноль, Колин Клаут
Гоббиноль
Здесь, Колин, и приволье и приют.
Не сыщется другой такой долины!
Ручей рокочет, зяблики поют,
Вовсю цветут кусты лесной малины,
Тенистые деревья-исполины
Прохладу вожделенную дают,
А ветер нежно гладит их вершины.
Скажи: чего для счастья мало тут?
Колин
Счастливец! Ты сыскал себе отраду —
Покой и тишину — в земном раю.
Вольготно здесь и пастуху и стаду:
Здесь волк не унесет овцу твою.
Пой радостные гимны бытию!..
Мои же песни стали чужды ладу
Веселому — все горше слезы лью,
Все чаще жизнь моя подобна аду.
Гоббиноль
Позволь, я добрый дам тебе совет:
Переберись навек сюда, на юг.
На севере отвратен белый свет:
Лишь вереск да чертополох вокруг,
И спасу нет зимой от лютых вьюг.
А тут луга, леса — тут бересклет,
Рябина, ясень, вяз... И тут, мой друг,
Ни злобных духов, ни кикимор нет, —
Лишь Феи, да Хариты и Дриады
Пускаются при лунном свете в пляс —
Игривы, легконоги, вечно млады, —
И лиры Муз, покинувших Парнас,
Бряцают пляске в лад за часом час,
И Пан бросает на плясуний взгляды.
Где радостней живется, чем у нас?
Где сыщутся подобные услады?
Колин
Покуда я был юн и полон сил
И не пришла пора лихим годинам,
Я тоже игры сельские любил,
Столь милые младым простолюдинам.
Да не пристали старческим сединам
Ни мой былой задор, ни прежний пыл:
Я сделался премудрым господином
Своим страстям — суров, угрюм, бескрыл.
Я извлекал сладчайшие напевы
Из лучшей меж пастушеских цевниц
И нежил слух [неблагодарной девы][5];
Пред Розалиндой простирался ниц;
А сколь свивал цветочных плетениц —
Венчать чело пастушьей королевы!
Но годы мчатся прочь проворней птиц...
Любовь моя и жизнь моя — о где вы?..
Гоббиноль
О милый Колин, каждая рондель,
Что на холмах была тобою спета,
Милее мне, чем жаворонка трель
Средь ласкового солнечного лета.
И чудится: у сельского поэта
Пичуги обучаются досель
Руладам звонким — встарь из очерета
Ты ладил бесподобную свирель!
Она ласкала девяти Каменам
Непогрешимый, безупречный слух;
И, внемля переливам и коленам,
Сюда во весь летели Музы дух —
Так по ветру летит легчайший пух —
И огорченно говорили: «Где нам
Равняться с ним?» — Увы, простой пастух
Их превзошел в искусстве несравненном!
Колин
Над Музами не смейся, Гоббиноль,
Оставь сие невеждам да болванам.
А состязаться с Музами? Уволь:
Припомни, как в самодовольстве рьяном
Был Фебу древле брошен вызов Паном!
Нет, на Парнас я не стремлюсь нисколь —
И лишь окрестным рощам и полянам
Поведаю печаль мою и боль.
Я не хвалю и не бичую нравы,
Не алчу ни почета, ни наград;
Мои стихи отнюдь не величавы:
Я только скромный пастырь овчих стад.
Я рифмы подбираю наугад
И не взыскую мимолетной славы —
И равнодушный устремляю взгляд
На сельские проказы и забавы.
О Титир! О наставник мой и бог,
О светоч стихотворческой науки!
Любил он — и бывал печален слог,
Но брал себя певец исправно в руки
И вновь струились радостные звуки —
Ведь неизменно ключ Кастальский мог
Залить огонь любой сердечной муки
И заживить полученный ожог!
И пусть угрюмый гробовой свинец
Укрыл поэта от земных невзгод,
Пусть песнопеньям наступил конец —
Не меркнет блеск их, слава их растет!
О, если бы хоть каплю чудных вод
Послал и мне Кастальский студенец —
Рыдал бы даже мой курчавый скот,
Внимая, как седой поет гонец...