Амой отец когда-то... Краткое сие повествование свидетельствует, что пастухи мыслят об Эроте весьма простодушно.
Но меркнет Феб... Иносказание, означающее солнечный закат.
Семо подразумевается, что все наслаждения любви, в коих купается юность безрассудная, суть лишь безумства пополам с горечью и скорби, приправленные раскаянием. А опричь того, недуг любовный и сам по себе разум наш мучит и плоть сушит на многоразличные лады, ночью сна лишает, а днем отнимает силы, понуждая пускаться в пустую погоню за недостижимым; а ведь сами предметы прежних вожделений наших с течением дней и приходом зрелых лет, в кои всецело изменяются привычные наши стремления и былые мечты наши, покажутся нам же самим отвратительными и раздражение порождающими, ибо ежели цвет юности завял, то ни телеса наши, ни помыслы не стремятся боле к суетным радостям и забавам сладострастным.
Апрель
Обломным ливням нынешним под стать: сообразно времени года, т. е., апрелю месяцу, каковой изобилен проливными дождями. Орошать: сиречь, смягчать сухмень, порождаемую мартовскими ветрами.
Тот малый: Колин Клаут.
Влюбился в деву: в Розалинду.
Знай: это Колин, молодой овчар... Надобно полагать, Колин принадлежит к некоему знатному южному роду, возможно, суррейскому либо кентскому, и оттого не единожды упоминает он о холмах Кентских.
Вдовью дщерь... Гоббиноль неучтиво зовет Розалинду «вдовьей дщерью», словно говоря о худородной сельчанке, обитательнице захолустья; и сдается мне, сказано сие неспроста, с умыслом, дабы скрыть истинное происхождение девы. Общеизвестно, вопреки ухищрениям Колина и Гоббиноля, что повадкам и замашкам простолюдинов чужда Розалинда напрочь, ибо принадлежит к весьма почтенной фамилии дворянской. И напрасно страшится Колин прославить ее стихами своими, и зря опасается Гоббиноль, удостоится она чрез сие бессмертия, будучи преисполнена Добродетелей редкостных и неповторимых. Бессмертия же она достойна отнюдь не менее, нежели Мирто, любезная сердцу Феокрита, поэта преотменнейшего, либо Лауретта, бывшая божеством непревзойденного Петрарки, либо Гимера[11], ставшая кумиром достойного пиита Стесихора. Стесихор, как сказывают, не чаял в Бимере души настоль, что мнил возлюбленную свою восхитительней самой Елены Троянской, чью красу презирал и стихотворно хулил. И, как молвят, оскорбились боги его предерзостным и предвзятым упорством в оном суждении, да покарали, содеяв незрячим на оба глаза.
Девы Геликониды: сиречь, девять Муз, иже суть чада Феба и Мнемозины; а обитают они, согласно утверждениям Поэтов, на Парнасе, горе, что в Греции высится, поелику именно в оной стране цвели наипаче и были чтимы наивяще все искусства. Геликоном же зовется как источник у подошвы Парнасской, так и гора Беотийская, из коей струится Кастальский ключ, Музам любезный; а о ключе Кастальском сказывают, будто Пегас, крылатый конь, Персея некогда носивший, и потому славу быстрокрылую собой олицетворяющий, грянул копытом оземь на месте сем, отчего и забил там внезапно источник воды чистейшей и звонкой, и посвятили его впоследствии Музам, а такожде всем смертным женам, иже умудрены ученостью.
Серебристые ноты. По-видимому, семо наличествует подражание словам Гесиодовым: [argureon melos>].
Сиринга: имя Нимфы аркадской. Преследуемая влюбленным Паном, бежала она прочь, и превратили ее сжалившиеся боги в тростник. И ухватил Пан замест прелестницы токмо стебель, и тяжким дыханием своим (зане запыхался донельзя) нечаянно понудил его запеть и, слыша сие, склеил воском несколько тростинок и соорудил себе свирель на память об утраченной Нимфе. Однако не след полагать, будто пастух разумеет под Паном и Сирингой помянутые божества мифические; гораздо скорее (по видимости) считает он, что достоинства и добродетели Ея Величества имут происхождение божественное и бессмертное (так же обычно судили, согласно словам Гомеровым, и Язычники обо всех Царях и Властителях):