Ежедневно, как матери, кайся в грехах твоих Божией Матери.
Какое мы имеем право презирать других?..
Надо быть умереннее в еде, а то ведь чревоугодие вредит пищеварению. Даже воду нужно употреблять в умеренном количестве.
Если появляются маловерные помыслы, особенно перед причащением, скажи сейчас же: «верую, Господи, помоги моему неверию».
Недостаточно того: перечислил все грехи — и конец, и ничего не получилось; а нужно, чтобы грех опротивел, чтобы все это перегорело внутри, в сердце, когда начнешь вспоминать… И вот тогда–то уж грех нам будет противен, и мы уже не вернемся к нему, а то тут же и опять за то же. — Вопрос: «А если забудешь?» Ответ: «А если что больно, того не забудешь; где у меня болит, тут я и укажу».
Всегда надо говорить правду, а если принуждают сказать ложь, то надо поговорить с человеком и повернуть дело так, чтобы спасти того, кто заблуждается, заставляя это делать; например, я никогда не лгал и лгать не буду, а если тебе так нужно, то я, пожалуй, сделаю это, только если возьмешь это на себя, и т.п.
Не надо осуждать других; в чужом доме, если подадут что скоромное в постный день, не надо пренебрегать и отказываться. А дома можно восполнить этот пробел усилением либо телесного поста, а главное — духовного: т.е. не раздражаться, не осуждать и проч.
Во всем так надо поступать: вот нужно что–нибудь сделать — сейчас вспомни, как бы тут поступил Иисус Христос, пусть это будет для тебя руководством во всем. Так постепенно все нехорошее, греховное будет отступать от тебя.
Ничего не благословляю говорить такого, что может о других распустить нехорошую молву; а назидательное и полезное — долг наш говорить.
Живешь больше умом, мыслию, плохо развито сердце, нужно развивать его: представляй себя на месте других.
Если бы так легко было спасаться, так давно бы мы все были святыми.
К окружающим нас мы должны относиться со всяким вниманием, а не небрежно, тогда и Господь, видя наше внимание, и нам окажет внимание.
Нехорошие мысли надо гнать, они нежелательны.
В храме подальше становись от тех, которые любят разговаривать.
Если хочешь раздражиться, дерзость сказать, сейчас же вспомни: нет, мол, я не должен.
Бодрее нужно быть духом.
Твердости воли нет у тебя, а теперь–то и нужно развивать твердость воли. (Была сильная голодовка).
Вот тебе епитимия, ты у меня еще не исполняла епитимий… Изволь примирять родных, сестер; когда надо, — толкнуть, мол, — не надо; маме, когда сказать: «Зачем это?» — и др. так же.
Воскресший Господь требует нашего воскресения.
Не смей, не смей гордиться, гордиться нечем: 1100 долю видишь за собой, а 99 не видишь.
Нехорошие мысли нападали… мало молилась наверное. Гнать их надо.
Как только начнут появляться мысли нехорошие, если одна, начинай молиться, а если не одна, бери какую–нибудь книгу серьезную или начинай какое–нибудь дело.
Легкомыслие пора отбросить, надо относиться ко всему серьезно.
«Поставь строгий порядок у себя во всем, — в такое–то время заниматься, в такое–то — читать, и т.д. Если пойти нужно куда, отчего не пойти, почитать — отчего не почитать, а так, чтобы во всем был порядок». Батюшка находил в этом что–то очень нужное, необходимое. Живя в семье, хотя мне никто ни в чем не препятствовал, я не умела уложить себя в какие–то рамки, не умела установить этого порядка; встречные препятствия заставляли отступать, а главное не видела я сама в этом установлении порядка чего–то необходимого, в то же время хотелось, чтобы батюшка сам дал мне какое–либо дело, чтобы мне нести какой–либо (внешний) подвиг, и просила об этом батюшку. Сначала он ничего не ответил, а когда спрашивал, установила ли я у себя в жизни порядок, я отвечала, что никак не получается. Он молча выслушивал, не упрекал никогда, а на просьбу дать мне «подвиг» ласково заметил: «Да, вот, я тебе говорю: установи порядок, а ты мне все говоришь, что «я не могу»…» Только тут открылись у меня глаза, и я увидела в своем легком отношении к этому слову батюшки непослушание, несерьезность; не придавала я особого значения простому и, казалось, вскользь сказанному, «странному» требованию порядка. Он же, оказывается, смотрел на это, как на подвиг своего рода, для моего характера. — И после опять об этом батюшка напоминал очень серьезно: «Порядок установи непременно… А то, вон, я тоже принимал всех всегда, а теперь меня заставили сократить прием, так я сам вижу, как много сделал».