Он спешил в родной аул. К отцу. Давно, как только он прошел первый мушел, двенадцатилетний цикл, то сразу же после встречи нового года, празднования Наурыза, отец отдал его во дворец Сарайшык. Чтобы не зависел сын от Степи с ее неспокойным характером. Чтобы всегда был сыт и в безопасности. Еще тайную надежду имел при себе отец. Он мечтал, что его сын станет могущественным мурзой при правителе Сарайшыка. Чтобы он разрешал вечные споры между родами за земли, зимовки, за колодцы в пользу своего родного аула.
Жива была память, как тридцать лет назад в результате трёхлетней засухи и гололедицы зимой пал весь скот, началась междоусобная борьба, следом пришла эпидемия чумы, до половины населения Ногайской Орды вымерло, и стали роды откочёвывать на Северный Кавказ. Отец помнил эти времена. Как почерневшие от горя родители хоронили своих детей, погибших от голода. Как каждый раз сами умирали при этом. Как изможденные, истощенные от недоедания кочевники бились за каждый зеленый кусок пастбища, как брали силой друг у друг скот. Чтобы хоть один ребенок выжил. Чтобы не пропасть, чтобы было потомство, чтобы продолжался род.
Горе кочевников оставалось замершим и передавалось по наследству из поколения в поколение по всей Степи.
Мурзы дворца именем правителя Сарайшыка собирали глав родов, аул, уважаемых старейшин для решения спор, возникших в Степи. И делили не поровну, а по совести и справедливости. А справедливость всегда была и будет на стороне сильных и богатых. Степные мурзы, умудренные сединой, тяжестью мешочков золота и количеством табунов лошадей решали вопросы в свою пользу. Поэтому так важно было для все понимающего отца, чтобы его сын Касым стал могущественным в Сарайшыке, чтобы решал все споры между аулами в пользу своего рода. А иначе зачем тогда власть, если ты не используешь ее для себя, для своего рода?
Важные придворные мастера, прослушав глазастого мальчика и прощупав хрупкое тело, провели последнее испытание. Произносили незнакомые слова, и он в точности повторял их одно за другим. Заставляли слушать пение дворцовых птиц, и он, старательно вытягивая свою тоненькую шею, повторял их мелодичность. Так его судьба в ставке правителя Сарайшыка была решена. Он стал толмачом. Толкователем языков чужих народов.
Отец очень огорчился. Он отдал лучших лошадей, чтобы его сын вырос в Сарайшыке, обрел там власть, могущество и стал бы самым главным по спорам между аулами в Степи. Чтобы их род возвысился над другими. А вместо этого Касым теперь станет переводить язык караванщиков. Несправедливо.
Учителем мальчика стал пленный грек, мудрец из западных земель. Древний, белый, как верблюд зимой. Много лет назад его захватили в одном из походов и доставили в ставку вместе с книгами, свитками, тем самым пополнив новыми знаниями библиотеку Сарайшыка.
Мальчик и Учитель сблизились. Оба, оторванные от родных, ощущали себя пленниками духовно и телесно. Учитель, одинокий со своими рукописями, и юный кочевник, запертый в глиняных стенах, лишенный простора степи. Мальчик вдали от родовой юрты.
Учитель хорошо взялся за его обучение. Впервые степняк увидел книги. И это не был священный Коран. А свитки, рукописи. Бумаги разговаривали с мальчиком на чужих языках и повествовали о других землях и других временах.
Вскоре юного толмача допустили к переговорам с караванами. Через Сарайшык лежали оживлённые торговые пути из Крыма, с Кавказа в Каракорум и землю ханьцев. Всюду доносился звон колокольчиков от проходящих караванов. Каждый малый караван имеет строго один колокольчик. А таких караванов за день проходило десятками. Возили военное снаряжение, золото и серебро, изделия из стекла, кожу и шерсть, ковры и ткани, экзотические фрукты, курдючных овец и охотничьих собак, леопардов и тигров. Караваны везли фарфор и металлическую посуду, лакированные изделия и косметику, чай и рис. В дорожных мешках купцов можно было найти слоновые бивни, носорожьи рога, черепаховые панцири, пряности и многое другое. Любопытный мальчик увидел интересных, не похожих на степняков, людей. Проходили тонкие и быстрые на движения генуэзские торговцы, важные пузатые купцы с Московского княжества, тихие продавцы шелка, одетые в невиданные легкие платья и халаты. На улицах города можно было услышать ханьскую, тюркскую, арабскую речь, встретить итальянских купцов и торговцев Хорезма. Караваны получали пайцзу-разрешение на беспрепятственный проход по всей территории и шли дальше совершенно спокойно, "без страха и опаски" и не возили с собой ни продовольствия, ни корма для лошадей и не брали с собой проводника, из-за многочисленности жителей Степи, да обилия безопасности, еды и питья у людей.