В течение следующих девяноста минут зрители наблюдают одну шокирующую сцену за другой: в церкви Блок пытается признаться в своих сокровенных тайнах, включая шахматный ход, который спасет ему жизнь, но, проговорив некоторое время, понимает, что по ту сторону экрана стоит не священник, а Смерть; на костре сжигают молодую женщину, обвиненную в сексе с дьяволом ; Жалкая процессия флагеллянтов-мазохистов проходит мимо, вопя, когда их бьют кнутом; а проповедник, который десятью годами ранее увещевал Блока присоединиться к крестовому походу, пойман за ограблением трупов и угрозой изнасиловать молодую немую женщину. В конце концов Смерть побеждает в шахматной партии и объявляет, что когда он в следующий раз встретится с Блоком, это будет в последний раз. Рыцарю удается добраться до своего замка. Пока он ест со своей свитой, его жена читает отрывок из книги Откровения, давший название фильму: "Когда Он снял седьмую печать, на небе воцарилась тишина, длившаяся около получаса". Затем Смерть прерывает их и уводит.
В "Седьмой печати" много исторических неточностей, и это не только размышление о потере веры самим Бергманом, но и нечто большее. Тем не менее, в фильме четко переданы некоторые ключевые черты "Черной смерти", такие как разрушение социальных норм и постоянная угроза, исходящая от чумы, на которую не так тонко намекает шахматный матч Блока. Не случайно фильм был снят в 1950-х годах, в десятилетие, которое было отмечено разрушениями Второй мировой войны и Холокоста, а также повсеместным страхом, что холодная война перерастет в ядерный апокалипсис. Для Бергмана вспышка чумы, поразившая Европу в середине XIV века, стала очевидной метафорой атмосферы экзистенциального раздражения и предчувствия, в которой он жил. Другие тоже нашли эту связь. Американский историк Барбара Такман не только описывает 1300-е годы как "жестокий, мучительный, недоумевающий, страдающий и распадающийся век", в котором "не было ощущения уверенного будущего", но и утверждает, что это было "далекое зеркало" нашего собственного беспокойного времени.
Несмотря на параллели между XIV веком и современностью, между ними есть, как это ни очевидно, огромные различия. После упадка Римской империи в Западной Европе возникло феодальное общество, в котором лорды и рыцари управляли сельской местностью из своих замков. Эта система препятствовала технологическим инновациям, поэтому со времен Римской империи уровень жизни широких масс, трудившихся на полях, практически не повысился. Католическая церковь не только учила последователей беспрекословно принимать ее доктрину, но и жестоко наказывала каждого, кто отступал от нее. А в сознании средневековых европейцев сердце христианской цивилизации по-прежнему билось на юге и востоке, в Константинополе и - по крайней мере, в народном воображении - в Иерусалиме. Когда различные римские папы призывали христиан взять в руки оружие и отвоевать Святую землю, десятки тысяч мужчин, женщин и детей с энтузиазмом откликались на этот призыв.
Людям, жившим в начале 1300-х годов, могло показаться, что общество будет существовать в таком виде до конца времен. Но если перенестись на 700 лет вперед, то в политическом, социальном и экономическом плане Европа несравненно изменилась. На смену застойному феодализму пришла капиталистическая система, для которой характерны постоянный поиск прибыли и, казалось бы, неумолимый рост. Подавляющее большинство людей теперь живет в городах и поселках. В большинстве стран региона власть католической церкви ослабла перед лицом вызовов со стороны протестантизма, а в последнее время и секуляризма. Окончательная потеря не только Иерусалима, но и Константинополя и большей части Восточной Римской империи, а также колонизация Америки и статус США как лидера западного мира привели к тому, что душа Европы все больше смещается на север и запад.
Как объяснить упадок средневековой Европы и возникновение современного мира? Черная смерть сыграла решающую роль, запустив серию событий, которые на протяжении нескольких столетий привели к этой трансформации. По словам одного историка, она стала "великим водоразделом в средневековой истории", благодаря которому "Средневековье станет средней, а не заключительной фазой развития Запада".