59
Как и при каких условиях произошло избрание Никона в патриархи и какую роль в этом деле играли ревнители, об этом Аввакум сообщает следующее: «Посем Никон, друг ваш, привез из Соловок Филиппа митрополита. А прежде его приезду, духовник Стефан моля Бога и постяся седмицу с братиею, и Я с ними тут же, в патриархе, да даст Бог пастыря ко спасению душ наших. И с митрополитом Казанским Корнилием, написав челобитную за руками, подали царю и царице о духовнике Стефане, чтоб ему быть в патриархах. Он же не восхотел сам и указал на Никона митрополита. Царь его и послушал. Егда же пpиехал (Никон из Соловок) с нами яко лис челом да здорово. Ведает, что быть ему в патриархах и что бы откуля помешка какова не учинилась». В другом месте Аввакум говорит о том же: «в лита 7160 году, «июня в день, по пущению Божию вкрался на престол патриаршеский бывший поп Никита Минич, в чернцах Никон, обольстя святую душу протопопа духовника царева Стефана, являлся ему яко ангел, внутрь сый диавол. Протопоп же увеща царя и царицу, да поставят Никона на Иосифово место. И аз окаянной о благочестивом пaтpиapх к челобитной приписал свою руку; ано врага выпросили и беду на свою шею». (Матер. для ист. раск. т. V, стр. 17. 261—262)
60
Матер. для ист. раск. т. I, стр. 47, 82, 110.
61
Временник моск. Общ. Ист. и Древн.кн. Xиии, стр. 32
62
Матер. для ист. раск, т. I, стр. 331—332.
63
Ibid. стр. 150.
64
Священник московского Казанского собора Иван Данилов в 1653 г. писал Неронову в Спасокаменный монастыре следующее: «и без тебя государь, не единого нам корму не было; а побили челом Анне Михайловне (сестре государя) о кормахе, чтобы печаловалася о нас; и она сказала: и впредь де не будет вам ничево, молилися де, да и вымолили Ивана Неронова вон». (Матер. для ист. раск. т. I.стр. 32—33).
65
Мат. для ист. раскола т. V, стр. 13
66
Мат. для ист. раск. т. 1. стр. 44—49.
67
Обвинение Никона в жестоком обращении с подчиненными обычны. Но здесь скорее имела место не только личная жестокость, но и так называемый дух времени, тогдашние суровые нравы, — тогда так все поступали. Протопоп Аввакуме, например, про себя рассказывает, что он обыкновенно приходил к утрени paнеe всех и один начинал полунощницу: «докамест сходятся крылошаня, а я проговорю в те поры. Прощаются — ибо Бог простит; а который дурует, то на чем добро пожаловать: не раздувай уса—тово у меня». (Матер. VIII, 91). Но особенно важно для характеристики суровых нравов тогдашнего времени собственное свидетельство архиепископа сибирского Нектария (в одном из его писем) о том, что он вытерпел от старца, у которого жил на послушании в Ниловой пустыни, до своего apxиeпископства. Вот что он сообщает: «до смерти мне надобно помните, какова милость Божия надо мною грешным была в пустыне и что мы кушали: вместо хлеба cиe брашно: траву папорть и кислицу, ужевник в дягиле, дубовые жолуди и дявлевину, и с древес сосновых кору отыскали и сушили и, с рыбою смешав, вместе толкли; то нам брашно было, а гладом не уморил нас Бог. И како терпел от начальника с первых моих дней: два года по дважды на всякий день был бит в два времени, а не по едино время на день бои были. Но и в светлое воскресение Христово дважды бит был. И того сочтено у меня в два года по два времени на всякий день боев: тысяча четыреста и тридесять. Сколько ран и ударов на всякий день было от рук его честных, тех не щитаю — Бог весть — и не помню: от ран великих едва дыхание во мне бысть. Пастырь мой плоть мою сокрушал, а душу мою спасал. Что ему в руках прилучилось, тем и жаловал меня, свою сиротку и малого птенца. Учил клюкою, и остном прободал, и поленом, коим в жернове мелют муку, и пестом, что в ступе толкут, и кочергою, что в печи уголье гребут, и поварнями, что ествы варят, и рогатками, что раствор на хлебы и просфоры и на пироги в сосудех бьют, чтоб хлебы, или просфоры и пироги были белы, — чтоб душа моя темная светла была, а не темна; и в ушатах, что двое носят моторе, и тем древом из ноги моея икра выбита, чтоб ноги мои на послушание Христа ради готовы были. И нетокмо древом всяким, но и железом, и камением, и за власы дранием, и кирпичем, и что прилучилося в руках его, чем раны дате, и что тогда глаза его узрят, тем душу мою спасал, а тело мое смирял. И в то время персты мои из составов выбиты, и ребра мои и кости переломаны, и ныне немощен и скорбен, чаю себе скоро смерти», почему желает оставить кафедру и остаток дней провести в месте своего первого обещания — в Ниловой пустыне. Нектаpий умер в Москве в январе 1667 года. (Рукопись Вифанской духовной семинарии № 2369, л. 60, 198—202)