Память архиепископа Серапиона 1642 года начинается теми же словами, как и память патриарха Иоасафа, только с изменением названия рассылающего ее лица и названия города, куда она адресована. «Ведомо убо нам архиепископу, пишет Серапион, от многих известися, что в Суздале и по всем городам нашей архиепископьи, в соборных и приходских святых Божиих церквах чинятца мятежи и соблазн и нарушение святыя нашея православныя христианския непорочныя веры, что в святых Божиих церквах зело поскору пение Божие, не по правилам святых апостол и святых отец: говорят в голосов пять и шесть и больши, со всяким небрежением» и т. д. — воспроизводится вся память патриарха Иоасафа тиуну Манойлову 1636 года[4].
Но воспроизведением московской памяти, с некоторыми в ней изменениями и вставками, суздальский архиепископ Серапион однако не ограничился. Он, со своей стороны, к московской памяти присоединил еще целый ряд собственных своих распоряжений, рассуждений и увещаний, вызванных, очевидно, особенностями местной жизни и личными заботами архипастыря устранить и уврачевать недостатки нравственно-религиозной жизни местного общества и духовенства.
Архиепископ предписывает, чтобы все православные христиане обязательно постились в великий пост, «и кто достоин, они бы пречистому телу и крови Христове причащалися; а коим недостойно причаститися, и они бы к доре приходили, а отнюдьбы нихто от православных християн святого великого поста не постяся—не минули», причем архиепископ требует прежде всего соблюдения этих предписаний от самого духовенства. «А буде вы сами (протопопы священники и дьяконы), пишет архиепископ, не учнете творити так, и от пьянства и от иных неподобных дел, яже писано в сей памяти, не воздержитеся и детей своих духовных и прихожан не станете наказывать и поучать, и вам за то от нас, архиепископа, быть в великом жестоком наказании и в пене. А православнии христианя, буде кой не учнет вас слушати и во святый великий пост не учнут поститися и на предняя дела злая своя обратятся: учнут блуд и прелюбодейство творити, или хто пойдет к крестному целованью, или жены их учнут лица свои пременяти - на бесовский обычай белитца, или иное какое дурно учнут делать; и таковым православным християном безчинником запрещати, и в церковь Божию не пущати, и приносу от них никакова не приимать, дондеже обратятца; и вам извещать на них архиепископу, и от нас таким безчинником быти в великом и жестоком наказании и в пене безпощады».
Архиепископу ведомо учинилось, что в земской избе, где ежегодно бывают сходы всех посадских людей, «на том сходе, промеж вами, мирскими людьми, бывают мятеж велик и брань велия о всяких податех, и бывают у вас промеж вас в податех оклады: на иных прибавка, а с иных сбавка; и в тех у вас окладах промеж вами бывают клятвы великие и божение не по правде». Архиепископ слышал далее, что во время раскладки в земскую избу на сход приносят образ Христа «и пред тем образом Христовым клятвы и божения творите, а все не по правде. А инии—де безумнии человецы, на том у вас сходе, к тому пречестному образу в том окладе на роте и прикладываются, чтобы с него подати сбавили». Архиепископ повелевает, чтобы «отселе впредь тако не творити, клятвы и божения на криве не глоголати, и к пречестному образу Спасову на роте во окладех податных не ходити». Нарушителям этого требования — «тем безумным людем от нас, архиепископа, быть в великом наказании, и велим тех безумных человек отцом их духовным от церкви отлучити, и в домы их не велим ни с какою святынею приходити». А тем начальным людям, которые все это будут допускать на будущих сходах, говорить архиепископ, «будет тоже наказание и запрещение от нас и от отцев их духовных».
Архиепископ заявляет далее: «да у вас, православных христиан, слышим, что у вас безумнии человецы лают друг друга матерны, а инии безумнии человецы говорят скаредные и срамные речи, их же невозможно писанию предати; а инии, окаяннии человецы, творят блуд и прелюбодейства и садомския грехи». Архиепископ увещевает своих пасомых «от таковых богомерзких дел отселе престати, и матерны друг друга не бранити, и скаредных и срамных речей не говорити, и блуда и прелюбодейства и садомского греха не творити». Священников он убеждает, что бы они всячески унимали своих прихожан «от таковых богомерзких дел», причем замечает: «да и самим бы вам, священникам и дьяконам, житие доброе жити, в безмерное пьянство не вдаватися, и от всяких неподобных дел уклонятися, и на кабак отнюдь не ходити... и аще сами священницы удержатся от пьянства, то незазорно им будет и люди учити». Свою речь о пьянстве, замечает архиепископ, он обращает не к одному духовенству, но и ко всем пасомым, которых он затем и научает истинно христианской жизни. «Подобает, говорить архиепископ, всем православным христианом имети любовь нелицемерну, ненавидяще злое, прилепляющеся благому братолюбием друг ко другу» и т. д. Прерывая свои поучения ко всем православным, Серапион снова обращается исключительно к священникам, как главным исполнителям его архипастырских предписаний, как призванным руководить и наставлять в доброй жизни других. «Вы священницы, поучает архтепископ, разсмотряйте детей своих духовных, аще кто в них повинен, и беззаконник, и непокорлив, и нечестив, и грешник, неправеден и скверен, хульник, отца и матери досадитель, мужебийца, блудник, мужеложник, клятвопреступник, — с таковыми грешники не поведено ни пити, ни ясти; — и вы бы, священницы, в таковых гресех кто у вас обрящется, и вы бы им за такие грехи опитемьи давали и запрещали бы впредь таких богомерзких дел не творили». А так как тогдашнее духовенство и само было заражено многими пороками и недостатками, то архиепископ опять обращается к нему с поучением: «да и самим вам — священницы и диакони, быти непорочным, трезвым, целомудренным, благоговейным, честным, страннолюбивым, учительным, не пьяницам, не бийцам, не сварливым, не мшелоимцем; но кротким, смотреливым, независтливым, несребролюбцем, свои домы добре правяще, чада своя имуще в послушании со всякою чистотою; аще бо кто своего дому не умеет правити, како о церкви Божии прилежати возможет?» Всех православных христиан архиепископ убеждает чтить и слушать своих священников, любить братство, бояться Бога, чтить царя, повиноваться властям придержащим, и присоединяет к этому и еще другия общия нравственные наставления.