Всякая попытка Давида скрыть свою вину оканчивалась провалом. Он отдал себя в руки сатаны, ему угрожала опасность, ожидавшее его бесчестие было горше смерти. Казалось, есть только один выход избежать этого, и в отчаянии он поспешил прибавить к прелюбодеянию убийство. Тот, кто погубил Саула, прилагал все силы, чтобы погубить и Давида. Хотя искушения и были различными, но они вели к одному – к нарушению Закона Божьего. Давид рассуждал, что если Урия будет убит в сражении рукой врага, то вина смерти не падет на царский дом, Вирсавия будет свободна, чтобы стать женой Давида, подозрения рассеются, и царская честь будет сохранена.
Урия сам стал вестником своей смерти. Письмо Иоаву, посланное с ним царем, гласило: “Поставьте Урию там, где будет самое сильное сражение, и отступите от него, чтоб он был поражен и умер”. Иоав, некогда уже запятнав свои руки невинной кровью, без колебаний повиновался указаниям царя, и Урия пал от меча аммонитян.
До этого момента история жизни Давида как царя была настолько безупречна, что только немногие могли бы сравниться с ним. О нем сказано: “Творил Давид суд и правду над всем народом своим” (2 Цар. 8:15). Его честность завоевала доверие и преданность народа, но, отдалившись от Бога и отдав себя во власть лукавого, он стал подручным сатаны на некоторое время, однако все еще находился у власти, данной ему Богом, и поэтому требовал повиновения, подвергая опасности душу того, кто должен был исполнить его повеление. Иоав, который был предан более царю, нежели Богу, нарушил Закон Божий, потому что так повелел царь.
Давид получил от Бога власть, чтобы применять ее в соответствии с Божественным законом. Когда же он распорядился делать то, что противоречило Закону Божьему, то повиноваться Давиду означало бы совершить грех.
“Власти от Бога установлены” (Рим. 13:1), но мы не должны повиноваться им вопреки Закону Божьему. Апостол Павел в первом Послании к Коринфянам выдвигает принцип, которым мы должны руководствоваться. Он говорит: “Будьте подражателями мне, как я Христу” (1 Кор. 11:1).
Давиду было послано донесение об исполнении его приказа, но его так мастерски составили, что не возникло никаких подозрений в причастности к убийству Урии Давида и Иоава. Иоав приказал посланному, говоря: “Когда ты расскажешь царю о всем ходе сражения, и увидишь, что царь разгневается… тогда ты скажи: "и раб твой Урия Хеттеянин также умер". И пошел посланный, и пришел, и рассказал Давиду обо всем, для чего послал его Иоав, обо всем ходе сражения”.
Последовал ответ царя: “Так скажи Иоаву: пусть не смущает тебя это дело; ибо меч поядает иногда того, иногда сего, усиль войну твою против города, и разрушь его. Так ободри его”.
Когда у Вирсавии окончились положенные по обычаю дни плача по мужу, “Давид послал, и взял ее в дом свой; и она сделалась его женою”. Тот, чья чуткая совесть и высокое чувство чести не позволяли даже во время опасности, угрожавшей его жизни, поднять руку на помазанника Божьего, настолько пал, что убил одного из самых верных и доблестных воинов, при этом надеясь в результате своего преступления наслаждаться безмятежным счастьем. Увы! Как потускнело сверкающее золото! Как изменилось оно!
Сначала сатана живописует людям цели, которых они достигнут, преступив закон. Таким методом он обольстил ангелов. Так он искусил совершить грех Адама и Еву. И этим же способом он сегодня отвращает многих от повиновения Богу. Он рисует привлекательность путей беззакония, “но конец их – путь к смерти” (Притч. 14:12). Блаженны те, кто, рискнув ступить на этот путь, поняли, сколь горьки плоды греха, и вовремя свернули с него. Бог в Своей милости не допустил, чтобы Давид окончательно погиб в сетях обольстительного греха.
Также ради Израиля Бог счел нужным вмешаться в это дело. Прошло время, и о грехе Давида с Вирсавией узнали люди; распространились подозрения, что царь виновен в смерти Урии. Это бесчестило Господа. Он осыпал царя Своими милостями, возвеличил его, а грех Давида извратил сущность Бога и вызвал нарекания на Него. Это беззаконие усугубило нравственное падение Израиля, и многие уже не могли правильно оценивать грех, а те, кто не любил и не боялся Бога, стали еще разнузданнее.
Пророку Нафану предстояло пойти к Давиду и обличить его. Это было неслыханно суровое осуждение. Только немногие владыки способны выслушать такое обличение и не предать смерти обличителя. Недрогнувшим голосом Нафан сообщил Давиду Божественное решение, данная свыше мудрость помогла найти такие слова, чтобы пробудить в царе совесть и заставить его вынести самому себе смертный приговор. Обращаясь к Давиду как к тому, кто поставлен Небом защищать человеческие права, пророк рассказал ему историю о вопиющей несправедливости и насилии, требующих возмездия.
“В одном городе были два человека, – сказал он, – один богатый, а другой бедный. У богатого было очень много мелкого и крупного скота; а у бедного ничего, кроме одной овечки, которую он купил маленькую, и выкормил, и она выросла у него вместе с детьми его: от хлеба его она ела, и из его чаши пила, и на груди у него спала, и была для него, как дочь. И пришел к богатому человеку странник, и тот пожалел взять из своих овец или волов, чтобы приготовить обед для странника, который пришел к нему, а взял овечку бедняка и приготовил ее для человека, который пришел к нему”.
Царь, страшно возмутившись, воскликнул: “Жив Господь! достоин смерти человек, сделавший это. И за овечку он должен заплатить вчетверо, за то, что он сделал это, и за то, что не имел сострадания” (2 Цар. 12:5–6).
Нафан устремил на царя проницательный взгляд, затем поднял руку к небу и торжественно сказал: “Ты – тот человек”. “Зачем же, – продолжал он, – ты пренебрег слово Господа, сделав зло пред очами Его?” Виновные могут, подобно Давиду, попытаться утаить свое преступление, они могут приложить все усилия к тому, чтобы навеки скрыть от человеческих глаз содеянное ими зло, но “все обнажено и открыто пред очами Его: Ему дадим отчет” (Евр. 4:13). “Ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано” (Мф. 10:26).
Нафан сказал: “Так говорит Господь, Бог Израилев: Я помазал тебя в царя над Израилем, и Я избавил тебя от руки Саула… Зачем же ты пренебрег слово Господа, сделав зло пред очами Его? Урию Хеттеянина ты поразил мечем; жену его взял себе в жену, а его ты убил мечем Аммонитян. Итак не отступит меч от дома твоего во веки… вот, Я воздвигну на тебя зло из дома твоего, и возьму жен твоих пред глазами твоими, и отдам ближнему твоему… Ты сделал тайно; а Я сделаю это пред всем Израилем и пред солнцем”.
Слова пророка глубоко тронули сердце Давида. Совесть его пробудилась, и стала очевидной вся чудовищность совершенного им преступления. Его душа в раскаянии склонилась пред Богом. Дрожащими губами он произнес: “Согрешил я пред Господом”. Всякое зло, причиненное другим, возвращается от обиженных к Богу. Тяжек был грех Давида перед Урией и Вирсавией, и он глубоко сознавал это. Но сколь бесконечно велик был его грех перед Богом!
Хотя в Израиле и не было никого, кто мог бы привести в исполнение смертный приговор над помазанником Божьим, Давид трепетал, как бы над ним, согрешившим и нераскаявшимся, не разразился суд Божий. Но через пророка ему было сказано: “Господь снял с тебя грех твой; ты не умрешь”. Однако нужно было восстановить справедливость. Смертный приговор, вынесенный Давиду, обратился на дитя его греха. Таким образом, царю была дана возможность раскаяться, хотя страдание и смерть ребенка как часть наказания Давида были для него мучительнее собственной смерти. Пророк сказал: “Но как ты этим делом подал повод врагам Господа хулить Его, то умрет родившийся у тебя сын”.