Но вот в конце прошлого года, когда СВО пошел девятый месяц, объявили новых лауреатов. Не буду называть имена, они тут значения не имеют, скажу лишь, что опасность стать классиками авторам не грозит. Тут важнее темы и авторская позиция. Да, в годы Великой Отечественной войны отмечались премиями, в том числе Сталинскими, сочинения, явно не великие, но актуальные и духоподъемные. Яркий пример — пьеса «Фронт» Корнейчука, скромная по художественному уровню, но очень своевременная и оказавшая огромное влияние на командный состав действующей армии. Так о чем же «большие книги» 2022-го? Первая — типичные постмодернистские версии с вариациями на тему «Вся правда об Анне Карениной». Ладно, почему бы и нет?.. Мы живем в свободной стране... Но хотя бы со страниц третьей олауреаченной книги пахнет пороховыми ветрами современности? Ага, щас! Одно название чего стоит: «Парижские мальчики в сталинской Москве». Что сие означает? А это есть, судари мои, четкое послание государственной структуры «Роспечать» пишущей братии: «Хотите получать миллионные премии? Не суйтесь в современность, тем более в военную проблематику, занимайтесь парижскими мальчиками!» Как такое возможно в наши дни, когда счет погибших и покалеченных в битве за русский мир идет на тысячи? Не знаю...
2
В годы моего советского детства при оценке морально-деловых качеств человека часто пользовались выражением: «Я бы пошел с ним в разведку!» Или наоборот: не пошел... Хотя этот оборот употреблялся отчасти иронически, в него вкладывался вполне серьезный смысл. В том обществе, воспитанном на героике Великой Отечественной, понимали, что война, а тем более рейды в тыл врага выявляют в человеке все качества — и высокие, и низкие. В первую очередь — отвагу, надежность, преданность Родине, верность поставленной цели. С тем, кто такими качествами не обладает, не только в разведку ходить, а за мало-мальски серьезное дело браться не стоит. Если же продолжить эту аналогию, то любой власти, государству важно осознавать, особенно в годы исторических испытаний, насколько надежны те страты и группы населения, на которые опирается система. О надежности народа в целом я бы говорить не стал. Ненадежен только бессовестно обманутый народ, но это другая тема, к которой мы обязательно придем.
Сейчас не модно ссылаться на Ленина, но я все-таки рискну. У него есть концепция двух культур в одном социуме, разработанная, правда, в классовом духе противостояния революционного прогресса и охранительной реакционности. Впрочем, в эту дихотомию как-то не вписываются те же славянофилы, часто находившиеся под негласным надзором полиции. Но какая теория без изъянов? Итак, в нынешней России также сосуществуют и противостоят друг другу две культуры — государственно-патриотическая и либерально-прозападная. Разумеется, у этих «ядер» есть периферия и переходные формы, но важен сам принцип. Если кто-то думает, что «государственно-патриотическое» крыло названо так, потому что за ним стоит государство, он сильно ошибается. Наоборот, власть более тридцати лет, с начала 90-х годов, последовательно одаривала, поддерживала, двигала именно либеральное направление. Парадокс? Вовсе нет.
Во-первых, поначалу либеральная версия культуры как аполитичной услуги буквально «заподлицо» соответствовала курсу на вхождение в «семью цивилизованных народов», на приобщение к общечеловеческим ценностям, на отказ от «имперских амбиций», чтобы отряхнуть советский «прах с наших ног».
Во-вторых, щедро финансируемая аполитичность «властителей дум» помогала свести к минимуму критику обманутым обществом компрадорского курса Ельцина.
В-третьих, принцип «власть содержит культуру, а результаты не контролирует, ибо творческий акт непредсказуем», совпал с сокровенными гедонистическими настроениями «мастеров», уставших служить Отечеству.
В итоге почти все культурное пространство РФ оказалось монополизировано либералами-западниками. Это не гипербола, а факт.
Подобная ситуация устраивала как власть, так и значительную часть «творцов», воспринимавших словосочетание «патриотическая культура» как оксюморон. Я в свою бытность главным редактором «Литературки», выступая на съезде Союза журналистов, был вынужден возражать Н.Сванидзе, который ничтоже сумняшеся заявил, что «либерал» — лучший синоним к слову «журналист». «Куда же вы денете в таком случае Суворина, Меньшикова, Каткова — безусловных властителей дум предреволюционной публики, лояльной тогдашнему порядку вещей?» Ответа не последовало. Технологией отмены наша продвинутая творческая элита в совершенстве овладела задолго до нынешних эксцессов с запретами Чехова и Чайковского на Западе, только это касалось наследия консерваторов, по-настоящему не оцененного до сих пор. У властей предержащих всегда существует опасная иллюзия, что проще договориться с либералами, чем соответствовать слишком высоким запросам требовательных патриотов.