– С чего бы вдруг? Чтобы этот контрабандист смог меня застрелить?
– Жене суи контгабандье. Же суи ажён де патруи.
– Говорит, что не контрабандист, – перевела Джоконда. – Он агент…
– Патруля, – закончила я за неё. – Это правда?
– Не знаю.
– Жин мон па, – сказал Леон.
– Говорит, что не врёт.
– Я догадалась. Все так говорят.
– Юлия, так вы снизите ускорение?
– Нет.
Глава 7
Джоконда всё же уговорила меня вернуть ускорение на четыре же. Она была очень убедительна. По её словам, после приземления на любой планете мне придётся заявить о смерти Леона в Патруль. А если он и вправду патрульный? Как следователи Патруля отнесутся к его убийству? Согласятся ли, что это была самооборона? Ведь формально он мне не угрожал, всего лишь достал бластер, даже не сняв его с предохранителя. Патрульные очень не любят убийц своих коллег, подозреваемые иногда и до трибунала не доживают, гибнут при попытке к бегству. Очень наивной надо быть, чтобы надеяться легко выкрутиться из такой передряги.
Так что я снизила ускорение до пяти, отобрала у Леона бластер, и тогда вернула тяжесть к привычным четырём, и заново выставила тягу корректирующих дюз. Потом пощёлкала предохранителем, показав Леону, что умею обращаться с этим оружием. Он согласно кивнул и пообещал вести себя прилично, ни на кого не нападать. Заодно убедилась, что капитан вновь способен говорить на земном, хотя вовсе об этом не беспокоилась, меня вполне устраивало общение через переводчика. Правда, меня он теперь постоянно называл «Жюли», с ударением на последний слог, но это не самое страшное, что могло случиться.
– Давай, Леон, рассказывай всё, – потребовала я. – Или дальше летим при шести же.
– Клянусь, Жюли, никакой контрабанды нет, – заявил он, устраиваясь в гамаке. – Центр тяжести смещён из-за оружия. Лазер, лучевая пушка. Правда, одноразовая. Этот корабль принадлежит Патрулю, я – агент-оперативник.
Я несколько раз глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Родители говорили, что это помогает успокоиться, да и в книгах так написано, но мне совсем не помогло. Даже если Леон не врёт, положение ужасное. Патруль, значит, проводит какую-то операцию, не знаю, какую, да и знать не хочу. Ожидается битва в космосе, иначе зачем пушка? Но я-то нанималась на обычный грузовик, а не на истребитель!
Не сказав никому не слова, я сменила в бортовом компьютере порт назначения с Мекки на Фьорд, отключила главную дюзу и стала разворачивать корабль на новый курс. Леон попытался вылезти из гамака, но я на полминутки усилила тягу до пяти же, и он бессильно рухнул обратно.
– Жюли, умоляю, не срывай операцию! – простонал капитан. – Это приказ!
– Капитан низложен, – объявила я. – Считай, что получил от меня чёрную метку. Дальше я действую по собственному разумению.
– Джоконда, делай харакири!
Насколько я помнила, харакири – это ритуальное самоубийство у одного из народов древней Земли. То есть, он приказывает искину уничтожить наш корабль. Если на борту бомба, или пушка, сместившая центр тяжести, способна разнести грузовик, это легко. А иначе – что способна сделать Джоконда? Отключить бортовой компьютер? Не беда, у меня есть мобильный, и я прекрасно умею им пользоваться. Даже самый неумелый бортмеханик легко переключит разъёмы кабелей с одного компьютера на другой, а если не сможет переключить, никакой он не бортмеханик.
Что ещё? Остановит регенерацию воздуха? Есть скафандры, на то время, что займёт обратная дорога, кислорода в баллонах хватит. Поднимет до упора температуру в кабине? И от этого скафандр защитит. Не говоря уже о том, что я, надев его, запросто отключу бортовой компьютер от всех механизмов. Или просто его выключу, чтобы не разбираться. Оказалось, Джоконда пришла к тем же выводам.
– Капитан, харакири состоит в длительном включении форсажа двигателя до фатальной перегрузки с его последующим взрывом. В настоящий момент управление двигателем осуществляется в ручном режиме и мне недоступно. Если у вас есть идеи, как уничтожить корабль каким-либо иным способом, я готова их выслушать. Отключение систем жизнеобеспечения не предлагайте – грамотный бортмеханик легко этому помешает, а барышня Юлия – без сомнения, грамотный бортмеханик.
– Жюли, давай договоримся, – предложил Леон. – Мы не мешаем тебе приземлиться на Фьорде, а ты не станешь болтать лишнего. Не сорвёшь нам операцию. Хорошо?
– Тебе нечего предложить, – ответила я. – Ты не в силах помешать мне приземлиться на Фьорде. А если я буду молчать, ты сделаешь так, чтобы я молчала всегда. Или не ты лично, а какой-нибудь твой коллега. Зачем мне это? Космики рисковать не любят. А те немногие из нас, которые рискуют, живут недолго.