Невысокое, выкрашенное в серый цвет здание скрывалось на одной из небольших тенистых улочек в центре. За невысокой кованой оградой бурно разрослись кусты шиповника, на которых даже осенью красовались крупные, розовые цветы, окруженные начавшими желтать листьями. Высокие тополя шуршали ветвями над головой, периодически отпуская на волю ветру пару листочков.
Людей перед отделением не наблюдалось, лишь одинокий воробей скакал по асфальту в поисках крошек. Снова захотелось развернуться и уйти. Вдруг они решат, что я в чем-то виновата, как в той истории год назад? И пусть это логически невозможно, ведь в деле с Дэни была замешана мафия, однако на душе все равно было неспокойно. Боль в спине за время прогулки усилилась и мне не хотелось представлять что же будет, затянись наша беседа с лейтенантом.
Так, Кристина, соберись. Ты сильная и умная девочка. А еще последовательная. Решила дать показания — значит иди, нечего придумывать отговорки.
Глубоко вздохнув, я твердо двинулась к крыльцу. В пику унылой серости фасада, внутри отделение было выкрашено в разные оттенки голубого. Стойка ресепшена, пара стульев и раскидистый фикус — действительно спартанская обстановка.
После непродолжительного разговора с юношей у стойки, меня отвели в кабинет лейтенанта Бука. Пока мужчина изучал документы и заполнял необходимые формы я оглядывалась по сторонам, пытаясь успокоить расшатанные нервы чашечкой предложенного кофе. Напиток оказался неплох — горячий, терпкий, с кислой ноткой. Не идеально, но горадо лучше, чем можно было ожидать в полиции. Эх, а ведь именно страсть к кофе дала Гансу возможность подсыпать мне в чашку снотворного. Но что поделать, не отказываться же от единственной привычки, пронесенной сквозь года из-за какого-то паршивого маньяка?
Комната была оформлена в мягких, спокойных тонах. Бежевые стены, бледно-серый ковер, темного цвета мебель. В отличие от допросной, в которой мне довелось побывать в Брно, тут было довольно мило, если это слово вообще применимо к отделению полиции.
— Большое спасибо, что нашли для нас время, пани Хамерникова, — проговорил полицейский, протягивая мне мой паспорт.
Мужчина, сидящий передо мной, был высоким. Даже в кресле он возвышался над столом как могучий дуб. Широкие плечи, массивные руки, тяжелая челюсть — если бы не удивительно умный взгляд карих глаз, я бы сказала, что передо мной типичный «качок» не отягощенный интеллектом. На вид Буку было около тридцати. Первые морщинки уже коснулись кожи, а в коротко остриженых темных волосах прослеживались искристые нотки седины. Безымянный палец правой руки украшало простое золотое кольцо, при виде которого у меня внезапно защемило сердце. Лейтенант был женат. Выйду ли я когда-нибудь замуж, заведу ли детей? Мысль оказалась настолько болезненной, что на глаза против воли навернулись слезы. Кристина, хватит. Сейчас не время жалеть себя и переживать о принятых решениях. Соберись!
— Ради такого важного дела время всегда найдется, — проговорила я, с трудом сглатывая подступившие к горлу слезы. — Вы сказали, что вышли на убийцу Марии. Кто это был?
— Сейчас у нас двое подозреваемых. В доме вашей подруги были установлены камеры видеонаблюдения. Незадолго до времени смерти на лестничной площадке появлялись двое мужчин, один из которых наиболее вероятно является убийцей.
Двое? Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.
— Вы смогли их опознать? — задала я вопрос, заранее зная ответ.
Лейтенант прокашлялся, а затем достал из ящика стола две фотографии.
— У нас есть основания полагать, что вы знаете обоих мужчин, — проговорил мужчина, положив подбородок на скрещенные руки. — И любая информация, которую вы сможете предоставить, поможет в поисках и поимке преступника.
Глаза мужчины неотрывно следили за моим лицом, отслеживая реакцию. Я понимала это, но ничего не могла поделать с собственными эмоциями.
Снимки были не очень четкими, распечатанными со стоп-кадра видеозаписи, но сомнений не оставалось, передо мной оказались фотографии Паука и Ганса. Внутри поднялась непрошенная паника. Я была готова увидеть изображение Ганса и дать всевозможные показания по его поводу, но Паук… Откуда полиции известно о нашей связи? Что им известно? Знают ли они, кем мужчина является на самом деле?
— Узнаете этих мужчин? — задал вопрос лейтенант, все еще не отрывая взгляда от моего лица.
— Да, — проговорила я медленно, пытаясь придумать на ходу, что соврать. — На первой фотографии мой бойфренд Ганс, а на второй — старый приятель из Чехии.
По сути, я сказала правду. Паук — мой старый приятель. Его формальная сторона, известная обществу, выглядела более чем прилично. И если полиция не в курсе убийста Долежала и об остальных жертвах, то опасаться нечего.
— Ваша подруга была знакома с обоими мужчинами?
— Честно говоря, не знаю. При мне она никогда не упоминала о… Йозефе, — я немного запнулась, когда пришлось назвать настоящее имя Паука. — Насчет Ганса сказать сложно. Мы встречались, но я еще не знакомила его с друзьями, так что если они и знали друг друга, то об этом мне известно не было.
Не отрываясь я рассматривала обе фотографии, чувствуя, как внутри копятся вопросы. Паук сказал, что не убивал Марию. Но тогда что он делал в ее доме перед убийством? Возможно, ее убийство входило в планы маньяка, но Ганс успел добраться первым до несчастной женщины? Если это так, то в чем заключался его мотив? Напугать меня? Показать, что еще жив? Или просто из-за скуки?
— Хорошо, — кивнул лейтенант Бук, делая пометки в блокноте. — Как давно вы в последний раз видели вашего бойфренда?
Нехороший вопрос. Сказать правду или соврать? Если я расскажу о нашей встрече с Гансом и своих мучениях в подвале, дело так просто уже не закончится. А я, несмотря ни на что, хотела сохранить в тайне то, что произошло. Можно соврать, но есть вероятность, что полиция уже в курсе того, что я встречалась с Гансом после смерти Марии и тогда у них возникнет еще больше вопросов.
— Мы встретились на следующий день после смерти Марии, но свидание не задалось и я пошла домой, — полуправда лучше, чем открованная ложь. — После этого мы не виделись и даже не общались.
— Хорошо, — лейтенант бегло что-то напечатал на компьютере, не глядя мне в лицо. — Возможно Ганс затрагивал необычные, странные темы во время разговора?
— Нет, не думаю. Мы говорили о смерти Марии и о том, как это тяжело, — непрошенное воспоминание о трупе на кровати встало перед глазами, отчего на глаза сами собой навернулись слезы. — А потом я пошла домой.
— Держите, — мужчина достал из стола упаковку бумажных салфеток.
— Спасибо, — я промакнула глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Но сделать это оказалось не так уж и легко. Событий последних дней оказалось так много, что психика явно отказывала.
— Что насчет Йозефа? Когда вы видели его в последний раз?
— Где-то год назад, еще в Чехии, — соврала я. — Мы не очень близкие друзья и с тех пор совсем не общались.
— Вы уверены, Кристина? — лейтенант скрестил руки на столе и лицо его стало неожиданно серьезным и сосредоточенным. — Любая крупица информации может помочь.
— Я уверена, — как можно тверже произнесла я, сжимая в ладони бумажную салфетку. — Но почему вы не спросите их сами? Я могу вам дать номер Ганса.
Ох, какая я молодец. Лучшая защита — это нападение. Ничего не знаю, ни с кем не общаюсь.
— Дело в том, что до Ганса сгорел дотла неделю назад и с тех пор его никто не видел, — произнес мужчина, внимательно следя за моим лицом.
— Сгорел? — как зачарованная переспросила я, пытаясь сообразить, как же сыграть удивление. — Вы хотите сказать, что он… погиб?
— Тело не нашли, так что есть вероятность, что ваш партнер просто уехал.
От слова партнер меня передернуло. Чертов подонок. Лучше бы он сгорел вместе со своим домом.
— Боже мой, я не знала, — опустив глаза я спряталась за очередным бумажным платком. — Наверное, с ним что-то случилось, раз он не отвечает на мои сообщения.
— Этого мы точно не знаем.
— Пожалуйста, если найдете его, сообщите, — попросила я, все еще не глядя на лейтенанта. — Хочу знать, что с ним все в порядке.