Честно сказать, такой подставы от своих родителей он не ожидал, но, похоже, чета Учиха поставила себе цель – перевоспитать младшего сына, причем перевоспитать не самым честным методом. Уже буквально на следующее утро после громкого скандала, а иначе то, что произошло, и не назовешь, ему объявили безоговорочное решение о том, что он отправляется в Техас в поселок N, где на свежем воздухе ему нужно будет и хорошенько подумать над своим поведением, и переосмыслить свои жизненные приоритеты. Ссылка, и никак иначе, должна была продлиться минимум до конца семестра, то есть почти на три месяца, то есть вдали от брата и друзей на День Благодарения, Рождество и Новый Год, то есть в глуши и под присмотром. Этот самый присмотр подростку должен был обеспечить некий давний знакомый отца, хотя сам Саске понятия не имел, откуда у Учихи Фугаку в знакомых может быть какая-то там деревенщина, но факт оставался фактом, и, если он не одумается, гнить ему в этой дыре до конца учебного года.
Единственное, что успел сделать Саске до отъезда, так это заглянуть в школу, чтобы забрать оттуда документы и попрощаться с друзьями. Те, конечно же, были в недоумении, но Саске, пусть это и были его вроде как лучшие друзья, назвал им официальную причину отъезда – оздоровление. Хотя, какое может быть оздоровление на ферме, где все пропитано вонью, а под ногами чавкает грязь вперемешку с дерьмом? Друзья обещали не забывать, писать и ожидать его возвращения. Карин даже просила прислать ей адрес, чтобы она могла вдруг чего разделить его одиночество, хотя Учиха очень сильно сомневался в том, что такая мелкая, но уже светская львица променяет дизайнерские кожаные туфли на высокой шпильке на резиновые хозяйственные сапоги по колено. Возможно, Саске, конечно же, утрировал, но по его, подростковому, мнению все было более чем хреново, а, главное, он не успел ни увидеться, ни созвониться с братом, чтобы сообщить ему о своем отъезде. Печально – так сказал его друг Нара Шикамару, и Саске был более чем согласен с таким определением ситуации.
Выйдя из здания аэропорта, брюнет осмотрелся, пытаясь понять, кто же его, собственно, должен встречать. Хотя, на что он надеялся? Что возле трапа буде стоять встречающий в дорогом костюме с табличкой «Учиха Саске», чтобы после проводить его к шикарному лимузину? Нет, так, конечно, подросток не думал, но на табличку все-таки надеялся, ведь перед отъездом ему даже не намекнули на то, как, собственно, хотя бы выглядит этот самый встречающий.Толпа прибывших медленно рассасывалась, а он все так же продолжал стоять на входе, как идиот, оглядываясь по сторонам.
Было душно, пот градинками скатывался по спине, а лямки рюкзака до рези впились в плечи. Хорошо хоть солнцезащитные очки помогали уберечь глаза от палящего техасского солнца, в то время как его черную макушку нестерпимо жгло, угрожая либо солнечным, либо тепловым ударом. Хотелось пить, причем за глоток воды именно сейчас брюнет, как говорится, отдал бы и полцарства, и коня, и душу бы, наверное, продал, но, увы, сойти с места он не мог, так как боялся пропустить встречающего, после чего ему бы пришлось самому искать этот чертов поселок, так как денег ему не выдали, карточки заблокировали, мобильный телефон отобрали, оставив только ноутбук и модем, хотя Саске сильно сомневался в том, что в подобной дыре может быть интернет.
- Йо, Саске! – подросток едва не подпрыгнул на месте, так как смотрел он в одну сторону, а к нему подкрались совершенно с другой, к тому же, голос прозвучал не только неожиданно, но и слишком жизнерадостно, чего сам Учиха, ввиду обстоятельств и обстановки, явно не разделял.
Обернувшись, Саске придирчивым взглядом окинул встречающего с ног до головы, после чего ещё раз убедился в том, что родители над ним просто поиздевались, подсунув в опекуны это нечто. На вид мужчине было лет тридцать, может, чуть больше, что вновь-таки вернуло подростка к вопросу, откуда у его отца может быть знакомый столь своеобразного типажа. Мужчина был худощав, но с хорошо развитой мускулатурой, которая, впрочем, не бугрилась, а просто выделялась красивым рельефом. Мешковатые штаны цвета хаки и растянутая майка-борцовка серого цвета с поддельным логотипом NIKE, а так же высокие берцы, в которые, собственно, и были заправлены штаны. Кстати говоря, обувь была видимо поношенной, но чистой, что подросток не мог не оценить ввиду того, что для него обувь была чуть ли не главным показателем опрятности, ну, и если дело касалось мужчины, то ещё и состояние лица. К слову говоря, мужчина был гладко выбрит и сейчас сверкал белозубой улыбкой. И все бы оно ничего, вот только пепельные волосы мужчины небрежно торчали в левый бок, а левый глаз прикрывала пиратская повязка. В общем, первое впечатление было каким-то смазанным и двойственным.
- Хатаке Какаши, - представился мужчина, дружелюбно протягивая руку.
- Учиха Саске, - машинально ответил подросток, пожимая шероховатую ладонь с рядом грубых мозолей под пальцами.
- Ну, пойдем, - небрежно бросил пепельноволосый, после чего развернулся и зашагал прочь. Саске удивленно приподнял бровь – вот тебе и техасское гостеприимство – и, вздохнув, подхватил свои сумки, пытаясь поспеть за бодро шагающим мужчиной.
Оказалось, за территорией аэропорта, на бесплатной стоянке, их ожидал темно-коричневый пикап, не последней модели, конечно же, и даже не давешнего года выпуска, но по внешнему состоянию машины было понятно, что за ней тщательно и добросовестно ухаживают. Саске, поняв, что панькаться с ним не собираются, забросил свои сумки в кузов, а сам, прижимая к груди заветный рюкзак с ноутбуком, забрался в салон, после чего они выехали на шестиполосную автостраду.
Ехали долго. Как показалось подростку, мучительно долго. Вскоре автобан сменился обычной дорогой с двусторонним движением, а где-то часа через два они уже на скорости сто миль в час гнали по пустынной трассе, по бокам которой были только ветровые станции и поля, поля, поля и ещё раз поля. За все это время Хатаке Какаши не сказал ему ни слова, одной рукой удерживая руль, вторую облокотив о полностью опущенное окно, мерно жуя какую-то травинку и кивая головой в такт мотивам кантри далеких шестидесятых, которые беспрерывно лились из маленького динамика старенькой магнитолы.
Самому же Саске уже было скучно: однотипный пейзаж, однотипная музыка, однотипное молчание, - а вдобавок ко всему у него уже порядком болела задница, ведь шутка ли сперва отсидеть три часа в самолете, а теперь почти столько же в машине. К тому же, сказывалась ещё и разница в часовых поясах – плюс два часа, а у подростка создавалось такое впечатление, что он попал в каменный век.
Да, ситуация складывалась явно не в его пользу: до ближайшего аэропорта на машине пилить и пилить, маршрут автобусов, да и само их наличие неизвестно, вокруг лишь просторы да поля, а его опекун – одноглазый фермер, который уж больно подозрительно тих и невозмутим. Что-то подсказывало Саске, что его психика находится под угрозой, и уже через неделю, а, может, и меньше он попытается сбежать. Хотя, бежать куда? К родителям? Без денег и со смутным представлением о своем местонахождении. К брату? Чтобы Итачи потом точно из страны выслали, а Дейдара опять попал в руки дилеров. Эгоистично как-то и слабодушно, потому что он – Учиха, а Учихи всегда идут только вперед и добиваются своего.
Размышления подростка были прерваны ощутимым снижением скорости, после чего в зеркале заднего вида он заметил пылевой вихрь, который неумолимо настигал машину. Сперва Саске подумал, что это пылевая буря или что-то вроде того, но после, прищурившись, он смог разглядеть, что со стороны (о, ужас!) очередного поля к ним на коне мчится всадник.