Да, за этот год у него была не одна возможность расстаться с девственностью именно в гейском понимании этого факта, ведь, как ни крути, а общество нынче развратно, и бисексуализм стает скорее нормой, чем отступлением от правил, но, скорее всего, из-за примера брата, он ждал встречи именно с тем, которому он будет нужен как человек, а не как мешок с деньгами и доступная дырка. Так что Саске ждал, надеялся и периодически помогал себе рукой, даже и не помышляя о том, чтобы прикупить себе заманчивый наборчик фалоимитаторов, именно что, по его мнению, и было бы слабостью, которая проявлялась в отсутствии контроля над собственными желаниями. И вот, когда его закинуло в такую глушь, которая даже на карте не была отмечена, он встретил того, которому был готов отдаться хоть сейчас.
Да, странное желание, причем острое и плохо контролируемое, чего с Саске раньше никогда не случалось. Наверное, он все-таки заработал солнечный удар, и его разум слегка помутился, но все же эта деревенщина… этот Наруто внешне был просто идеален. Красивое тело, симпатичное лицо, сильные руки и, а брюнет успел рассмотреть и это, внушительная выпуклость в области паха, но в то же время Учиха понимал, что это всего лишь фантазии и мечты. В таких отдаленных деревеньках о геях, может, и слышали, но подобное здесь до сих пор считалось чуть ли не проделками дьявола или одержимостью бесами, так что Саске именно сейчас понял, какую злую шутку сыграли с ним родители – деревенские красавчики, на которых можно только слюни пускать, а тронешь пальцем – лишишься, в лучшем случае, всех зубов. И вновь-таки, как сказал гений Шикамару, печально.
- Приехали, - сообщил Какаши, и Саске, слегка вздрогнув от неожиданности, с облегчающим вздохом выбрался из машины, наконец, со смачным хрустом, потянувшись.
Дом, во двор которого они, собственно, и въехали через открытые ворота, был небольшим, но двухэтажным, с белыми кирпичными стенами и серым покатым шифером. Судя по всему, сама ферма, то есть хозяйственные постройки, поля и что там ещё полагается, находилась за домом и простиралась на добрую сотню гектаров куда-то за горизонт, а вот этот маленький особнячок с деревянным крыльцом, широкими оконницами и балконом на втором этаже показался подростку вполне приемлемым и удобным жилищем.
- Заходи в дом, Саске! – крикнул Какаши откуда-то из-за угла. – А я пока машину загоню, да курочек своих проверю!
- Курочек? – Саске удивленно приподнял бровь, но, решив, что это и есть суть фермы Хатаке, просто подхватил свои вещи и направился по узкой, мощеной серой плиткой дорожке к дому. Направился, но путь ему преградили, причем нагло и с явным намерением не пропускать дальше.
Это был петух. Нет, не просто петух, а очень грозная и нахохленная птица, черные перья которой в лучах солнца переливались зеленым, массивный алый гребень деловито свисал набекрень, а загнутая шпора на правой лапе свидетельствовала о его долгожительстве. Петух смотрел на него искоса, точнее наклонив и чуть повернув голову вбок, и одной когтистой лапой уже скреб по плитке, вызывая неприятный, раздражающий и вызывающий мурашки звук.
«Птица, как птица», - подумал про себя Саске, но с места так и не сошел, поскольку эта самая птица всем своим видом показывала, что пропускать его дальше не собирается. И, видя этот злобный взгляд, слыша это гортанное клокотание и чувствуя решительность птицы, подросток уже было задумался о двух вещах: бывают ли петухи людоеды, и успеет ли он добежать до машины. И вот, когда петух уже расправил крылья и дерзко скребнул лапой, а сам Саске сгруппировался для побега, из-за угла появился чему-то улыбающийся Какаши, который, присев на корточки, простым «цып-цып» подозвал этого черноперого маньяка к себе. Петух, казалось, вмиг позабыл о своей жертве и сразу же побежал к мужчине, уже более зазывно квохча и позволяя хозяину гладить его спину.
- Это Пакун, - как ни в чем не бывало, сообщил Хатке, медленно перебирая перышки своего питомца. – Он у меня весь курятник держит, а если надо, то и дом может посторожить, а так Пакун совершенно не опасный.
- Как же! – возмутился подросток. – Он только что хотел меня заклевать!
- Ну, - Какаши, подтолкнув петуха в нужном направлении, поднялся, вновь улыбаясь, - не думаю, что он реально хотел тебе навредить, - мужчина более пристально окинул взглядом своего подопечного. – Скорее всего, Пакун просто увидел в тебе конкурента.
- Что?! – брюнет едва не задохнулся от возмущения. Он, Учиха Саске, наследник успешнейшей семьи Лос-Анджелеса, которая в списке самых богатых семей мира занимает тридцать шестое место, лучший ученик одной из самых престижных школ США, подросток, который с четырнадцати лет снимается для самых популярных журналов мод, прошлогодний победитель юношеской версии конкурса Universal Royalty National Pageant, и тут его сравнивают с каким-то жалким, безмозглым и драчливым петухом. Нонсенс! И глубокое оскорбление!
- Это из-за прически, наверное, - обыденно сообщил Хатаке, подымаясь на крыльцо. – Все-таки, согласись, Саске, она чем-то напоминает гребень.
И вновь подросток был готов разорвать и этого фермера, и его петуха на мелкие клочья и перышки. Да у него самая стильная прическа, на которую он тратил утром не менее получаса, тщательно, с помощью геля, выстраивая на затылке торчащие пряди, и вдруг – гребень. Очередное оскорбление, но Саске его проглотил и таки поплелся в дом, понимая, что это для Лос-Анджелеса он стильный, красивый и завидный, а здесь не более, чем городской мажор и клоун, над которым смеются даже петухи.
Первый этаж Саске толком пока не рассматривал, лишь заметив, что из прихожей ведет два коридора: один на кухню, а второй пока ещё неизвестно куда. Лестница на второй этаж была деревянной, крутой и чуть поскрипывала, что было не очень-то и приятным и вызывало ощущение, что очередная ступенька сейчас просто уйдет у него из-под ног, но подросток с достоинством преодолел её и даже смог втащить свой багаж, с которым Какаши молчаливо отказался ему помогать. Его комната была первой на втором этаже и, судя по всему, самой дальней от общей ванной, что более чем не устраивало Учиху, который привык к личному санузлу, в котором, особенно в горячей ванной, он мог засиживаться и более часа. Но и тут Хатаке вновь его огорошил, сказав, что до холодов здесь пользуются душем во дворе, и ему, как городскому, поблажек в этом плане не будет. Саске молча проглотил и этот факт, прекрасно понимая, что мужчина на уступки ему не пойдет, и для Хатаке Какаши он важен даже меньше, чем его куры, просто, скорее всего, у него перед Учиха Фугаку был какой-то должок, вот он и не смог отказать в присмотре за нерадивым подростком.
- Ты располагайся, Саске, - Какаши учтиво пропустил подопечного в его комнату, позволяя тому осмотреться, - а я займусь делом. Ужин в семь, так что советую не опаздывать, иначе до утра будешь голодным.
Мужчина, прикрыв дверь, ушел, а Саске с нескрываемым пренебрежением осмотрел свою комнату. Конуру – было бы правильно сказать, поскольку этот ящик три на три иначе и не назовешь. Бежевые и явно не давешнего ремонта обои, тонкий коричневый ковер на полу, единственное окно напротив двери полностью закрытое белым тюлем, возле него уже полностью готовая к эксплуатации, одноместная, деревянная кровать, справа от двери высокий, но узкий шкаф, а слева обычный стол и простой стул, - в общем, чуть ли не спартанские условия. Но был ли у Саске выбор? Нет, ни выбора, ни пути к отступлению, поэтому подростку ничего не оставалось, как начать раскладывать свои вещи.
Управившись с сумками и разложив одежду по полкам, Саске наконец-то завалился на довольно мягкую, пусть и узкую для него кровать и достал из рюкзака ноутбук. Сейчас в Лос-Анджелесе было четыре вечера, так что его друзья уже были дома и могли ему что-то написать, а сам Учиха собирался отписаться им в ответ и, куда уж без этого, посетовать на деревенские устои жизни. Каковым же было разочарование брюнета, когда индикатор модема, моргнув красным, высветил перечеркнутые антенны связи и сообщил об отсутствии сигнала. Саске едва не взвыл от такой вселенской несправедливости, которая отрезала его от нормального мира, но быстро взял себя в руки, напомнив себе, что это Америка, и интернет-покрытие в этой стране должно быть везде, просто, возможно, нужно найти правильное место.