Хайкин, соглашаясь, кивнул.
— Правду люди говорили. Много в тебе силы…
— Много, — не рисуясь, отозвался Белоян. — И сам не знаю сколько…
— Что же тратить-то напрасно? Если враг это, то убей, а если друг…
— Это не друг.
Белоян снова взял горшок в руки и в задумчивости начал поглаживать округлые бока. Хайкин не понимал что тут происходит и оттого не мешал ему.
— А река тут есть? — наконец спросил Белоян.
— Есть.
Киевский волхв оживился.
— Большая?
— Да нет… Река Смородинка.
Белоян кивнул, словно вспомнил что-то.
— В Днепр впадает?
— Конечно. Тут у нас всё в него впадает…
Река текла через лес, ещё не зная, что ждёт её впереди большая река, в которую она вольётся, став её частью. О том, что ждёт реку впереди, знали только люди, что стояли на берегу. Белоян вошёл в реку по пояс и без сожаления опустил кувшин в воду. Волна взбурлила, словно раздумывала, принимать в себя кувшин или выбросить на берег.
— Хоть бы камень привязал, — досадуя на товарища, сказал в волховскую спину Хайкин. — Тут ведь что бросай, что не бросай… Всё одно на порогах разобьётся…
— Знаю. А сколько до порогов?
Хайкин, посмотрел на воду, прикинул.
— Если под парусом. К вечеру пройдёшь.
Белоян досадливо мотнул головой.
— А просто на плоту?
Течение колыхало кувшинки рядом с берегом. Мелкая рыбёшка взблескивала чешуёй, словно из-под воды сверкали русалочьи глаза.
— День, ну два… А может и раньше кто-то найдёт, вытащит его, кувшин разобьёт… Убил бы — и дело с концом, — повторил он.
— Рано его убивать, рано, — улыбнувшись своим мыслям, ответил Белоян. — Он ещё не в полной силе.
Хайкин опять пожал плечами и тогда киевлянин постарался объяснить потолковее…
— Это враг. Он есть уже. Убьёшь его — новый появится. Так того ещё найти нужно, да решить какой вред от него может произойти. А этот — вот он. Как на ладошке.
— Не понимаю я тебя… — сказал в волховскую спину Хайкин.
— Поймёшь ещё, — так и не повернувшись, ответил киевлянин с медвежьей мордой. — Не всё сразу…
Глава 18
Жара…
Квача, посмотрев на распахнутые ворота, опустил кружку в бочку с пивом. Холодная влага лизнула пальцы, обещая горлу и брюху несказанное удовольствие.
Он похлопал себя по мокрой груди. Светлые Боги, как же хорошо!
Две радости у воина в такую жару — холодное пиво да крыша над головой. Полная кружка приятно оттягивала руку и холодила кожу. В распахнутую дверь были видны залитые беспощадным солнцем городские ворота и путники, у которых не был ни крыши над головой, ни бочки с пивом, чтоб по-человечески пересидеть жару.
Начальник стражи рассмеялся.
Все они там были дураки — купцы, ремесленники и все остальные-прочие… Стражник — вот работа для настоящего мужчины. Он напряг руку, и под кожей прокатились литые шары мускулов. Дураки — они ходят туда-сюда, торгуют, а умные, вроде него, те, кто понял, в чём смысл жизни, стоят на месте и берут деньги с этой шатающейся по всему свету братии.
Он выпил за воинов. Сперва за всех, а потом за стражников, что стояли у северных ворот Экзампая, за своих, с кем делил и тяготы, невзгоды ну и деньги, конечно…
Смех эхом вернулся под крышу.
Так и не поставив кружку, он вышел к воротам. Солнце накинулось на него, выдавливая пот из каждой поры. Это было не страшно — бочка всегда была под рукой, а потел он не пивом, а водой. Это он знал наверное.
Косая тень от башни пересекала дорогу, и рядом с ней, бестолково озираясь, стоял…
Мужик? Купец? Воин?
Да неважно кто. Он стоял столбом, и с него капало, словно в город по ошибке забрела дождевая туча.
Потом, правда, Квача разглядел меч на плече… Присмотрелся.
Нет. Это был не воин. Это было ходячее оскорбления каждому, кто имел честь носить меч. Этот дурень нёс благородное оружие на плече, как простую палку.
Пиво ударило стражнику в голову. На глазах у купцов и простолюдинов этот человек позорил меч, который нёс, и тем самым бесчестил каждого, кто по праву носил оружие. Лица его товарищей, наверняка чувствовавших то же самое, кривились обидными улыбками.
— Этот мерзавец в мокрых штанах оскорбляет своим видом славный город Экзампай! — взревел Квача. — Поучите-ка его, как следует входить в наш город, и вышвырнете так, чтоб ему больше никогда не хотелось сюда вернуться!
…Гаврила шёл к воротам, словно корабль к берегу — надеясь, что уж там-то всем неприятностям конец. От леса до стен было не меньше трёх поприщ, да жара… А там, за каменными стенами наверняка была тень, вода и самое главное — волшебник Гольш. Каменные стены казались Гавриле настолько крепкими, что за ними не было места опасностям, что подстерегали его в лесу, да и воды в городе должно быть не меряно — вон сколько народу, а значит должны быть колодцы.