Их встречи начались с того августовского вечера, когда Ева, аккуратно сложив в конверт магазинные чеки и всю сумму долга, приехала в офис Модератова.
Валентин Иванович деньги принимать категорически отказался. Сентиментальный депутат был настроен лирически. Угощая гостью чаем с пирожными прямо у себя в кабинете, он зачем-то рассказал девушке о том, как много лет назад упустил своё счастье, не женившись на горячо любимой женщине. А вскоре его возлюбленная погибла в автокатастрофе.
– С тех пор, Евочка, я столько лет не мог себе простить этого. Ведь если бы тогда в молодости я так не боялся расстаться со свободой... Если бы не был таким карьеристом... Всё бы могло быть иначе... А теперь я имею только круглосуточную работу, решаю чужие проблемы и совсем не тороплюсь домой. Это так тяжело: постоянно погружаться в мысли об одиночестве и упущенном времени!
Тогда эта душещипательная история задела Евфалию за живое. Ей стало жаль мужчину, и чтобы как-то его ободрить – или вселить надежду? – неискушённая в человеческой хитрости детдомовка ринулась к нему с утешениями. Она вела себя так, словно к ним в «приют» – в стенах которого она выросла без семьи и родительской ласки – привезли новенького малыша. Который постоянно ревел, и, затравлено озираясь и забившись в угол, отказывался знакомиться с ребятишками.
– У вас всё будет хорошо, – торопливо говорила она тогда, крепко сжимая протянутую ей волосатую руку. – Поверьте: вы обязательно станете счастливым! Вы такой добрый, мужественный, благородный! Любая женщина вас полюбит! И дети у вас обязательно родятся! Вы же ещё совсем не старый.
– Спасибо, Евочка, спасибо, – не поднимая набрякших век и пытаясь улыбнуться влажными лиловыми губами, повторял Модератор. – Вот поговорил с тобой и словно глоток свежего воздуха вдохнул. Ты уж радуй меня хоть изредка. Не отказывай во встрече... В разговоре...
– Конечно, Валентин Иванович, – горячо заверила Ева.
– Вот и ладушки. Я тут подумал... А давай-ка мы развеемся! Так сказать, в тёплой компании! А то всё работа, да работа. Ну её к чертям собачьим! Приглашаю тебя вместе с твоим подопечным Лёвушкой покататься на вертолёте и побаловаться медком на пасеке у одного моего старинного приятеля. Как тебе идея!?
– Здорово! – задохнулась от восторга Ева. – Лёвчик обрадуется!
– А ты!? – вкрадчиво поинтересовался Валентин Иванович.
– А я... Я просто с ума схожу от счастья! Я ведь дальше Рябово в своей жизни не была и на самолёте никогда не летала. А тут – вертолёт! Я очень, очень хочу полетать! Спасибо вам!
– Тогда целуй и загадывай желание! – игриво предложил переставший грустить депутат.
Ева подскочила с места и, смеясь, звонко чмокнула Модератора в пухлую, подёрнутую седоватой щетиной щёку.
Нужно отдать должное: Валентин Иванович организовывал такие встречи, от которых отказаться было просто невозможно. За эти два месяца они с Лёвушкой ездили в обсерваторию смотреть на звёзды, катались на катере и квадроциклах, устраивали пикник на острове и даже принимали участие в театрализованном квесте, устроенном исключительно для их маленькой компании. Театры, цирк...
Всего и не вспомнить...
Лёвка боготворил дядю Валика и всегда с нетерпением ждал: что новенького придумает взрослый друг Евы.
А потом...
Словно снег на голову: «Ева, выходи за меня замуж!»...
У Снегирёвой ноги подкосились. Она только тогда поняла, что он не шутит, этот полный, отдышливый мужчина с красным лицом. И куда только в тот момент пропал-испарился милейший Валентин Иванович...
Ау! Валентин Иванович!
– Да как вы можете! – возмущённо прошептала девушка. – Вы же не сумасшедший! Как вы можете такое подумать!? Я ведь даже с парнями никогда не встречалась... – невпопад добавила она. – А как же любовь?
Лицо Модератова помрачнело.
– Не торопись, подумай... – попросил он. – Я пока не стану тебя беспокоить.
Они стояли около калитки линёвского дома. И Ева, сгорая от стыда, больше всего на свете хотела скорее попрощаться и убежать. Скрыться, спрятаться в своей комнате и больше никогда не видеть этого человека, позволившего себе думать о ней, как о женщине, которая может лечь с ним в одну постель.
Но как это сделать?
Ведь он так изменил их с Лёвчиком жизнь, дарил им столько радости! Тратил на них своё драгоценное время!
Быть с ним невежливой у неё не получалось...
– Я пойду? – жалобно попросила Ева.
– Иди и думай...
Красивый мир рухнул. Снегирёва кожей почувствовала угрозу, исходившую от его казалось бы таких безобидных слов.
– Да, кстати! Возьми на добрую память обо мне, – Валентин Иванович достал из машины коробку со смартфоном. – Твоя «печенька» уже на ладан дышит.