Тянуть больше нельзя. Анне совсем плохо!
Плевать на личные амбиции, мечты и прочую романтическую чушь. Нужно действовать!
Ева набрала номер и поднесла трубку к уху. Длинный зуммер гудков, казалось, длился вечность.
– Алло! Ева, это ты? – сонный голос Модератова встревожен. – Евочка, что случилось?
– Валентин Иванович, мне очень нужна ваша помощь...
Рано утром у коттеджа Линёвой образовался целый парк машин...
На микроавтобусе прибыла команда клиринговой компании и сразу взялась за уборку, наводя порядок в доме и на участке.
Прибыл и самый известный в области кардиолог, его сопровождали две медсестры. Комната Анны превратилась в больничную палату, оснащённую медицинской аппаратурой. А у постели больной, сменяя друг друга раз в сутки, неусыпно находились девушки в белых халатах.
Лёвушка вместе с Евой были «эвакуированы» в лучший санаторий области, где попали под врачебную опеку всех мыслимых и немыслимых специалистов, включая психологов, диетологов и остеопатов.
Валентин Иванович навещал «невесту» каждый день. Теперь он не сомневался, что, сделав повторное предложение, отказа не услышит. Он просто ждал, когда Евфалия сама заговорит об этом. Маринка его убедила, что так оно и будет. Ведь пока всё шло ровнёхонько по её плану.
«Вот ведь стерва хитрая! Умеет поступками людей манипулировать! Интересно, а я, случайно, не под её ли дудку танцую!», – всё чаще стал задумываться Валик.
После возвращения в дом Линёвых Ева была приятно удивлена – хозяйка выглядела прекрасно.
– Валентин Иванович добился того, что банк вернул мне деньги, – обрадовала она Еву, когда, уложив Лёвчика спать, они остались вдвоём на кухне. – Всё у нас хорошо. Ещё недельку побездельничаю на больничном и снова за работу. Мне до нужной суммы уже не так много осталось...
Еве вдруг показалось, что её душа вырвалась из тела и взмыла под потолок. И оттуда, с трёхметровой высоты стала рассматривать чистую просторную кухню. Ей вдруг представилось, что она впервые видит этот орехового цвета гарнитур, бежевую плитку на полу, квадратный стол, за которым, неспешно беседуя, пьют чай две женщины.
Одна – которая постарше, светлая и полноватая с пышными волосами, затянутыми на макушке в смешной хвостик – всё время что-то говорит и говорит не переставая...
Вторая – почему-то незнакомка – совсем ещё юная, спортивного телосложения в трикотажном облегающем костюме. Она смуглая, с блестящими чёрными волосами, подстриженными под каре. А из-под густой длинной чёлки глаза...
Большие, серые, отрешённые...
И смотрит она ими вовсе не на собеседницу. Смотрит она за стеклянную дверь. Где в свете тусклых фонарей стоит ужасающий призрак, закутанный в спутанные длинные волосы цвета серой пыли.
– А хочешь – на Новый год втроём к морю махнём? В Таиланд, например. Я тысячу лет заграницей не была, – словно издалека донёсся до Евы счастливый голос Линёвой.
Душа-беглянка сделала пирует и снова вернулась в тело...
– Я теперь не знаю, – честно ответила Снегирёва.
– Почему не знаешь? Чего не знаешь? Новый год через три месяца. Заранее забронируем, дешевле обойдётся.
– Я скоро замуж выхожу. Стану законной супругой Модератова Валентина Ивановича.
– Так он же тебя почти на четверть века старше! – благостное настроение Линёвой улетучилось за секунду. – Не вздумай этого делать. Ты же его не любишь!
«Конечно, не люблю!», – хотелось закричать Еве. – «Мне противно всё: как он дышит, ходит, как тошнотворно пахнет резкими духами! Я почти умираю, когда его слюнявый вялый рот касается моей щеки! А эта складчатая шея, покрытая мелкими точками потницы! Бритый затылок с бородавкой! Конечно, я не люблю его!!! Но... Но я сильно-сильно люблю тебя и Лёвушку! А вы неминуемо пропадёте, сгинете в этом городе, если я снова отвечу ему отказом. Ведь я это чувствую...».
– Почему молчишь? – Анна с силой сжала плечо девушки. – Посмотри мне в глаза, девочка моя...
– Ты ошибаешься. Я люблю Валентина Ивановича. А то, что он намного старше – меня не смущает. Он всё знает про эту жизнь...
США. штат Аляска. Николаевка,
поселение русских старообрядцев
Холодный противный дождь моросил вторые сутки...
В этой осенней серости деревенька Николаевка, где обитали русские старообрядцы, выглядела совсем неприглядно. Другое дело – летом: зелёная листва на деревьях; в огородах у братии на длиннющих грядках картошка цветёт; бабы с ребятишками по ягоды ходят...
А сейчас все дороги развезло – не пройти, не проехать. Как с трассы на Николаевку свернул – так двадцать первый век и закончился...
Ни асфальта тебе, ни бетона. Грязь и жиденькая грунтовка...