Не особо вдаваясь в подробности, потенциальный муж объяснил Еве, что в квартире его беременной сестрёнки в настоящее время ведётся ремонт. Поэтому муж Марины, временно вынужденный работать заграницей, обратился к родственнику с просьбой приютить супругу и создать ей максимум комфорта и покоя, необходимого в её положении. Кроме того, родственница, как настоящая бизнес-леди – несмотря на «интересное» положение – занята подготовкой торжественного открытия торгово-развлекательного центра. Самого крупного не только в городе, но и во всей области. Валентин Иванович же, курирует проект по депутатской линии, поэтому дома им даже удобней будет обсуждать разные деловые вопросы...
Молоденькая Евфалия, ровным счётом ничего не смыслящая в бизнесе, абсолютно не сопротивлялась присутствию новой жилички. Про строившийся в Велечаевске громадный комплекс в городе знал каждый, поэтому Ева как могла высказала Марине своё восхищение.
Зато зрелая блондинка, казалось, возненавидела «невестку» с первого взгляда. Снегирёва не могла ничего понять, но флюиды злобы, источаемые родственницей в её адрес, выбивали девушку из равновесия.
Больше всего удивляло поведение Валентина Ивановича, ему словно нравилось наблюдать, как Марина издевается над его будущей женой. И вообще, после подачи заявления и переезда Евфалии в его загородный дом Валентин Иванович очень изменился.
Куда девался этот добрый и заботливый мужчина?
Куда девались букеты цветов, свидания и походы в театр?
Даже улыбка на его лице при взгляде на Еву сменилась презрительной гримасой.
Уже на второй день своего проживания в доме Модератора Марина продемонстрировала своё отношение к без пяти минут родственнице...
Они ужинали втроём в белоснежной гостиной, выдержанной в древнегреческом стиле, когда беременная вдруг наморщила носик и стала делать вид, что принюхивается к стоящим на столе блюдам.
– Маринушка, что не так? – заботливо проговорил Валентин Иванович, прекратив жевать стейк-рибай средней прожарки.
– А ты что, ничего не чувствуешь? – раздражённо поинтересовалась троюродная сестра. – Действительно не чувствуешь?
– Девочка моя, что я должен сейчас чувствовать? – улыбнулся Модератов и похлопал Марину по холёной ручке.
Ева отложила вилку и стала наблюдать за происходящим.
– Помойкой воняет! Вот прямо несёт помоями, задохнуться можно! – со слезами в голосе выкрикнула Марина.
– Мариночка, успокойся, в твоём положении такое бывает... Помнишь, доктор говорил, что могут возникнуть навязчивые запахи... Хочешь, поднимись к себе в комнату? Я велю, чтобы тебе туда принесли еду... Ты, главное – не нервничай, – нежно добавил Валик.
– А по-моему – ничем не пахнет, – уверенно произнесла Ева. – Вам, Марина, это кажется...
– Ой! Сейчас-то как завоняло! – Марина зажала нос пальцами, сделала ртом несколько глубоких вздохов и откинулась на спинку стула.
Прислужившая за столом служанка метнулась к окну, расторопно открывая раму.
– Бесполезно, Ирочка, бесполезно, – несчастным голосом проговорила Марина. – Не поможет. Я поняла! Это от неё помойкой несёт! – она вперила в Еву наманикюренный пальчик. – Вот прямо тухлятиной и прогорклой рыбой от неё воняет! Валик, заставь её помыться! Прямо сейчас пусть идёт и помоется с нормальным гелем для душа... Дрянь вонючая.
– Господи, Маринка, перестань, – снисходительно усмехнулся Модератов и, кивнув прислуге, чтоб та закрыла окно, как ни в чём не бывало принялся доедать стейк.
Евфалию колотило от ярости. Ещё никто и никогда так не унижал её. Даже в детдоме, где грубые шутки и розыгрыши были в постоянном обиходе, никто не позволял себе такого изощрённого издевательства. Во-первых, детдомовцы не были настолько искушёнными в злословии, а во-вторых, за такие слова можно было и отхватить.
– Да как вы смеете! – стараясь сдерживать дрожь в голосе, прошептала Ева. – Как вы смеете так шутить?! Я, конечно, понимаю, что вы в положении, но это не должно давать вам право...
– Валик! Она меня раздражает! – как ни в чём не бывало произнесла обидчица. – Ты видишь, что она готова дискуссировать со мной, лишь бы не мыться. А какой едкий запах у неё изо рта... Если ты не приучишь её к гигиене, то опозоришься перед знакомыми, – и Марина истерически расхохоталась.
– Валентин Иванович! – негодующе выкрикнула Ева. – Что она говорит?
– Ева, если ты поела, то можешь идти к себе в комнату, – невозмутимо ответил хозяин дома.
– Я не поняла? – ошеломлённо пробормотала девушка.
Она чувствовала, как кровь прихлынула к щекам, а глаза начали быстро моргать, предательски наполняясь слезами.