А где гарантия, что в угоду советской власти кто-нибудь из заказчиков не проболтается?
Фалея, опять-таки, не молодеет...
Девяносто не за горами, шутка ли?
Это по документам, что Бегельман у догнивающего сифилитика товарища Сахно выторговала, ей как бы и восьмидесяти нет. Хорошо, тогда в двадцатом году НЭП – новую экономическую политику – объявили, при режиме «военного коммунизма» вряд ли такой финт получился бы. А на самом-то деле старухе поболе будет...
Не ровён час помрёт.
Только смерть Фалеи в Сонькины планы никак не входила. Ведь ей нужно грамоте обучиться, после – университет закончить, заниматься наукой, затем стать именитым академиком, прославиться и хорошие деньги официально получать.
А почему нет?
Есть же такие учёные, которые живность всякую изучают. А она – Сонька – сколько лет за пауками наблюдает, заботится, подкармливает...
И стала она удобного случая дожидаться, чтобы уговорить старуху для себя постараться. Вышить рисунок, останавливающий время. Раз и навсегда годы остановить и стареть прекратить.
Сначала Фалея ничего и слушать не хотела.
– Хитрая ты баба, Сонька, – вздыхала тлинкитка. – Ух, и хитрющая! Смотри-ка, что себе задумала...
– Почему себе? Нам! – не отставала ученица. – Нам! Тебе и мне.
– Запомни: чем дольше человек по земле ходит – тем больше грехов творит, – стояла на своём ведьма.
– Какие грехи? Мы с тобой только и делаем, что людям помогаем!
– Помогаем! – передразнила её старуха. – Ты себя-то понапрасну не успокаивай. Грехов на нас – за две жизни не отмыться!
– Вот! – обрадовалась Соня. – Значит, нам нужно время, чтобы «отмыться», – и она рассказала Фалее о своей мечте.
Не всё, конечно, рассказала. В основном напирала на то, что хочет для людей открыть целебные свойства паутины. Открыть цех по производству лечебных материалов из этого чуда-сырья.
Фалея молчала и с интересом рассматривала девушку, а может, и знала наперёд, что что-то у её помощницы действительно получится.
– А тебе? Разве тебе не нужно ещё пожить? – спрашивала Соня. – Ты же сама мне рассказывала, как раскаиваешься о том, что наложила проклятье на род Снегирёвых. Ты же сама хочешь вину искупить! А значит – и тебе ещё пожить необходимо!
Такими разговорами Сонька точила старуху больше года. И пришёл день, когда ведьма поддалась на уговоры...
Они не занимались ничем, кроме изготовления нитей...
Все продуктовые запасы были съедены, а отложенные деньги потрачены, но женщины не останавливались. И в один прекрасный день, когда мотками и катушками была занята большая половина их жилища, Фалея наконец остановилась.
Сонька ликовала. Две льняные простыни она купила давно и с нетерпением ждала, что прикажет вышивальщица делать теперь: какие знаки вышивать, какими иглами работать.
Но тут случилось то, чего Бегельман боялась больше всего – Фалея наотрез отказывалась вышить полотно для себя.
– Помоги мне, Сонька, – твердила она, просительно глядя на помощницу. – Помоги, а не перечь! Давай отроем в Велечаевске полотно моего проклятия! Ты посмотри, сколько ниток я напряла! Этими нитками можно всю картину проклятья изменить! Так переделать, что от прежнего рисунка и следа не останется!
– Нет! Если мы сейчас в Велечаевск вернёмся, расстреляют нас, как собак! – хитрила тогда Сонька. – Нет, моя дорогая Фалеюшка! Только не сейчас! Давай уж доведём до конца всё, что наметили. Остановим свою старость. Уедем куда подальше. Отсидимся... А наступит благодатное время, и обязательно приедем в Велечаевск. Обязательно найдём твой проклятый подклад и всё исправим! Но не сейчас! Сейчас главное нам с тобой – это время выиграть, старость обмануть!
Вышивание продвигалось медленно...
Полотна были готовы, когда Софье вот-вот должно было исполниться сорок. Шёл тысяча девятьсот тридцать шестой год. Из худенькой девушки она давно превратилась в сухопарую женщину, с пронзительным взглядом строгих глаз и тонкими вечно поджатыми губами. Такой она и планировала остаться навсегда.
Фалея же радовалась, что, выполнив просьбу своей ученицы, наконец сможет заставить Софью поехать с ней в Велечаевск и уничтожить проклятое полотно.
Но как показали дальнейшие события, радость оказалась более чем преждевременна...
В начале тридцать седьмого года в стране Советов начали готовиться к всеобщей переписи населения. Перепись с подробными сведениями должна была помочь в выявлении «вражеского элемента». И Софья Бегельман ни секунды не сомневалась, что им с Фалеёй данное мероприятие боком выйдет. Особенно после того, как всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД было предписано взять на учёт несознательных граждан с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы или расстреляны. В то, что найдутся «доброхоты» и «настучат» на них куда следует, вышивальщицы были уверены.