От осознания того, что решившись на дерзкий побег, снова оказалась в западне, на душе было тоскливо.
Интересно: кто на этот раз объявил на неё охоту?
А может изощрённый бандит Модератор проверку на благонадёжность устроил? И теперь, убедившись, что невеста со своей невольничьей долей так и не смирилась, решил наказать непокорную как следует?
Отвёз в лесную глушь и на цепь посадил!
А все эти переодевания в туалете – просто часть сценария...
А может, ему необходимо, чтобы она исчезла?
Тогда почему она ещё жива?
Из раздумий пленницу вывел скрежет открывающейся двери. Морозный воздух, устремившийся с улицы, заполнил каморку.
– Узнаёшь меня? Я – Люся. Между прочим, бутер для тебя стырила, – приговаривала лже-спасительница, закрывая за собой дверь.
– Тебя теперь моим надзирателем назначили? – зло спросила Ева.
– Может, и так, – уклончиво ответила Люська. – Только я вот думаю: может, мне послать всех на фиг и освободить тебя? Как смотришь на такой расклад?
– Болтай что хочешь, – равнодушно отозвалась Снегирёва. – Я тебе не верю!
– Дело твоё! Но я всё равно тебе кое-что расскажу... – Люся вытащила из кармана припрятанный бутерброд с сыром и протянула Еве.
– Чем на этот раз травить будете? – прищурилась пленница.
– Дура, – беззлобно отозвалась тюремщица и, отщипнув от угощения маленький кусочек, затолкала себе в рот. – Вот, видишь, проглотила, – она смешно открыла рот, демонстрируя правдивость своих слов. – Ешь, говорю! Вряд ли эти придурки тебя кормить до завтра станут.
Ева молча сжевала скудный завтрак и, отпив из услужливо поданного ведёрка воды, спросила:
– Что вам всем от меня надо?
– Расскажу, что знаю, – Люська сняла пуховик и, постелив его на пол, уселась напротив надувного лежака, поджав под себя ноги.
– Племянник Марины Ивлиной – любовницы моего двоюродного брата Максима Дятла – работает в юридической конторе, где хранится составленное на тебя завещание.
Глаза Евы округлились от удивления, но она промолчала, желая дослушать рассказчицу до конца.
– По этому завещанию – как только тебе исполняется двадцать лет, то есть завтра – ты становишься владелицей пятидесяти соток земли. Между прочим, тех самых, на которых мы сейчас находимся.
Глаза Евы округлились ещё больше, но она снова промолчала.
– Так вот... Это участок позарез нужен нашему губернатору Травкину, ну просто как от смерти... Вот он и поручил твоему жениху Модератову Валентину Ивановичу присвоить эту землю любой ценой. А Санёк Ивлев – племяш Маринкин – и посоветовал депутату на тебе жениться и завладеть твоим наследством...
– Убить меня из-за земли с ветхими избушками!? – от негодования Ева соскочила с матраса и, позвякивая цепью, стала ходить по комнатке.
– Сядь, не мельтеши – это ещё только начало, – попросила Люсильда.
Ева послушно подчинилась и вернулась на место.
– А ты бы как на её месте поступила? Маринка от Модератова столько лет предложения ждала. Думаешь, не обидно ей? «Бывшая гражданская жена» – при таком мужике! – статус сомнительный... А уж после с вашей с ним свадьбы – вообще позорный... Ты, значит, губернаторшей станешь. А она кем? Ей его любыми путями удержать нужно. Ну, или денег с него содрать побольше... У неё сейчас нервы на пределе – беременная она.
– Это я знаю, – задумчиво произнесла Ева. – Но почему ей со мной не поговорить было? Может быть, и договорились бы насчёт земли...
– Никогда! – с жаром возразила Люська. – Я у Маринки, уже не первый год на заправке работаю, характер её знаю. Такие как она – не просят! Сами берут! Всё просчитают, подстрахуются как следует и выгоды своей не упустят! Сейчас – если что не так пойдёт – будь спок, она пузом прикроется. Хотя и не понятно – от кого эта стерва беременна... Например, мой «кузен» Максим уверен, что ребёнок – его. Одно слово – «дятел»! А женишок твой думает, что у него скоро наследник родится! – рот говорившей скривился в улыбке.
– А ты точно не знаешь, чего такого необыкновенного в этом участке? – поникшим голосом спросила пленница.
– Чушь, наверное, но Маринка сказала, что благодаря этой земле наш губернатор в столицу на повышение отправится, а Модератов его место займёт. Представляешь?
– Ерунда! – вспылила Ева. – Там что, клад зарыт, что ли?
– А может, и зарыт, – хихикнула Люся. – Только Максик считает, что тут в земле трупы зарыты... Думает, что в лихие девяностые – когда Травкин с друзьями разбоем промышлял – здесь свои жертвы и прятали. А теперь боятся, что кто-нибудь их схорон обнаружит.