Стараясь не шуметь, Ева аккуратно спустилась на первый этаж по скрипучей деревянной лестнице и, подойдя к зеркалу, расчесала короткие тёмные волосы, которые от природы были такими блестящими и гладкими, что несмотря на свою густоту, никогда не путались.
Анна Линёва шутя завидовала Еве: «Эх! Мне бы такую шевелюру! Не путаются не секутся. Ты у меня только проснёшься – и уже при полном параде. Надо же такой «куколкой» уродиться! Кожа смуглая, глазки серые, ресницы и брови такие красивые, словно только что от визажиста вышла! А фигура!? Ну, прямо как у олимпийской чемпионки по художественной гимнастике! Ни пирожки, ни пельмени тебя не портят...».
Сама Анна к своим сорока пяти девичью стройность потеряла. Заматерела, ссутулилась, тонкая бледная кожа морщинами покрылась, а копна некогда роскошных соломенных кудрей подёрнулась частыми нитями седины. Совсем Линёва на себя рукой махнула. Зарабатывала она очень прилично и в своей «тусовке» бухгалтеров и финансистов была личностью известной. Владела аудиторской компанией и постоянно моталась по всей стране с проверками.
Ей нужны были деньги!
Поэтому ни ремонт в доме делать хозяйка не спешила, ни в отпуск не ездила. Всё копила и откладывала...
Ева Анну не осуждала, потому как знала, для какой цели накопления нужны. Для Лёвушки!
Единственного сына Анна родила для себя, когда ей было далеко за тридцать. Любила его без памяти. Верила, что её сынок, не смотря на ДЦП[1], когда-нибудь ходить сможет. Всё, что касалось общепринятого курса лечения, Линёва с Лёвчиком уже прошла. И дорогущие реабилитационные центры и операции на сухожилия. Улучшения, конечно, были, но чуда так и не произошло...
Тоненький, почти прозрачный восьмилетний Лёвушка еле-еле ковылял на согнутых ножках, держась за стену, и частенько падал. Левая ручка вроде выправилась, он ей даже писать научился, а вот правая – совсем слабенькая, прижимает её мальчишка к груди, словно раненую лапку. Зато голова у Линёва младшего светлая, говорит он хорошо, читает бегло и с чувством юмора полный порядок.
Именно из-за Лёвушки и появилась Ева – Евфалия – в доме у Анны.
Ева отлично помнила тот день, когда впервые познакомилась с Анной и Лёвушкой. Это было перед летними каникулами. Директриса педагогического техникума, где училась Евфалия Снегирёва, ни с того ни с сего вызвала её к себе на разговор. От волнения девушка явилась на двадцать минут раньше назначенного времени и ожидала аудиенции с начальницей, сидя в маленькой душной приёмной. Вертлявая секретарша то и дело поглядывала на часы и строчила «эсэмески», не выпуская из рук смартфона.
Внезапно дверь директорского кабинета распахнулась.
– Два чая с лимоном! – громко скомандовала руководительница колледжа и хотела, было, снова исчезнуть за дверью, как заметила Еву. – Снегирёва, ты уже здесь? – удивилась директриса.
– Да, Маргарита Гавриловна! У меня занятия окончились, – скороговоркой отрапортовала Ева.
– Понятно! – констатировала «Моргана» – так в колледже, за глаза называли начальницу. – Сиди и жди! Позову, зайдёшь!
– Хорошо, Маргарита Гавриловна, – слабо улыбнулась в ответ девушка.
Секретарша торопливо сервировала поднос.
– Помочь? – предложила Евфалия.
– Нет, уже всё готово, – откликнулась секретарша. – Сейчас отнесу. Лучше дверь открой, – попросила она. – И это... Мне потом срочно позвонить нужно... По-личному...
– Выйти? – догадалась Ева.
– Наоборот, я сейчас чай занесу и сама выйду, минут на пятнадцать. А ты, если Моргана спросит, скажи, что, мол, я в туалете... Ладно? Только не выходи никуда! Приёмную без присмотра оставлять нельзя. Договорились?
Ева согласно кивнула.
А когда секретарша оставила её одну, то как-то так вышло, что дверь в кабинет начальницы неслышно приоткрылась, и сидящей в приёмной ученице пришлось невольно подслушать разговор Морганы с неизвестной гостьей.
– Смотри, Анюта, всё, о чём ты просила, я разузнала. Давай поступим следующим образом... Не будем пороть горячку и доказывать, что твой Лёвушка вундеркинд, в чём я лично ни капли не сомневаюсь... А подождём ещё годик! – доносился из кабинета зычный голос директрисы.
– Маргоша, ты предлагаешь, чтобы Лёвка ещё и второй класс на дому обучался? – грустно ответила невидимая незнакомка. – Но то, что предусматривает программа для детей-инвалидов – для него слишком легко! Всего восемь часов в неделю: по два с половиной часа на русский язык и математику, два часа – чтение. А мне, сама знаешь, с ним заниматься некогда – я деньги коплю на его леченье...
– Да знаю, знаю... Поэтому и позвала, – не унималась Моргана. – Смотри, что я придумала... У меня девочка одна учится. Я за ней с первого дня наблюдаю... Не девчонка, а клад, несмотря на то, что детдомовка. Она серьёзная, не из этих, вертихвосток нынешних. Ответственная, умненькая и одиночка... Понимаешь, Анюта, полностью самодостаточная девчонка.