– Ну ты, Макарыч, и придумаешь – это площадка отдельная... Что на ней воровать-то? Дохлых кур да мусор, который на утилизацию выставили?
– Найдётся! – упрямо парировал Макарыч! – Хорошему вору – всё впору. Вот, хоть уголёк тот же...
Старики переругивались, но уходить не спешили. Кузьмич по-хозяйски, заложив руки за спину, не спеша прохаживался по помещению, пока не наткнулся на Еву. Дед так перепугался, что, схватившись рукой за сердце, громко застонал.
– Кузьмич! Ты чего, Кузьмич! – подбежал к нему старый друг. – На-ка, вот, у меня нитроглицеринчик всегда с собой... – Макарыч трясущимися пальцами протягивал таблетку.
– Да не надо... – тыча пальцем в тело девушки, прошептал Кузьмич. – Смотри, что творится...
Крестясь и охая, Макарыч склонился над лежащим телом. Он пощупал пульс на шее и запястье и сокрушённо констатировал:
– Мёртвая!
– Уверен? – тихо спросил Кузьмич.
– Уверен! Я ведь по молодости санитаром в госпитале работал. Могу отличить живого от мёртвого!
– Надо в деревню бежать, милицию вызывать...
– Полицию, Кузьмич... – поправил бывший санитар. – Полицию. Но Стрыпину всяко вызывать нужно, её цех... Давай-ка запрём двери от греха, полиция приедет, пусть всё осмотрит.
– Так тут две двери, с той стороны ещё один вход есть. Давай, Макарыч, сначала эту снаружи на задвижку закроем, а потом вместе и заднюю дверь подопрём чем-нибудь.
Витька слышал, как старички пошаркали в сторону выхода.
«Сама девка померла...», – пронеслось у него в голове. – Это хорошо! И денежки целы! Бежать мне надо, через заднюю дверь смываться, пока эти престарелые «дружинники» все входы не забаррикадировали...».
Он вылез из своего убежища и, мельком глянув в сторону покойницы, побежал в сторону второго выхода...
Через полчаса у здания старой котельной собрался народ...
Тут и Эльвира Викторовна Стрыпина в сопровождении местного участкового, и горе-оператор, ответственный за утилизацию отходов, и Кузьмич, и Макарыч, и охранники основного производства, и даже дежурные птичницы с цехов молодняка...
Весть о найденном трупе уже успела облететь всю деревню.
Осторожно открыв задвижку, участковый первым зашёл вовнутрь.
– Ну и где труп? – прокричал он изнутри, обращаясь к старикам, топчущимся у входа. – Где покойница ваша? Кузьмич, признавайся, дерябнули самогоночки сегодня с Макарычем?
– Ты чего, сынок? – наперебой заблеяли дедки. – Вот тут она лежала... Прямо где ты стоишь, там и лежала...
– Ну, значит, полежала, встала и ушла, – заключил участковый. – П тебе Эльвира Викторовна – при всём уважении – от меня замечание! Пусть это не основная площадка птицефабрики, но совсем уж проходной двор здесь делать тоже нельзя!
– Так нет проходного двора! – оправдывалась Эльвира, на две головы возвышаясь над полицейским. – У меня тут – собаки. Четыре овчарки! На выходные мы их не запираем. Я обязательно разберусь, в чём дело... Обязательно!
– Ну, ну... Разберитесь... На первый раз прощаю, но если повторится...
– Не повторится, – пылко пообещала начальник цеха забоя и переработки.
– Всем – расходиться! – приказал работник правопорядка. – Быстро расходимся! Печь тушить! Двери закрывать! Собак выпускать!
Зеваки послушно потопали кто куда.
– У тебя фарш-то есть? – нескромно поинтересовался участковый, шёпотом обращаясь к Эльвире.
– Пойдём, дам коробочку, – с охотой ответила Стрыпина. – Там, в холодильнике. А потом – не сомневайся! – собак открою и выпущу.
Вернувшись, Эльвира Викторовна направилась к вольеру и выпустила псов. Но почуяв свободу, лохматые стражи вдруг стаей понеслись в сторону котельной.
– Да чтоб вас! – в сердцах ругнулась женщина и поспешила вслед за животными.
Четыре пса скребли облупленную стену и, задрав морды вверх, истошно лаяли.
– Гром! Пальма! Амадей! Что там увидели? – выкрикнула хозяйка и тоже задрала голову. – Ох, ты, боже мой! – только и вымолвила она, глядя на покосившуюся, прислонённую к стене стремянку, на верхней ступеньке которой съёжившись примостилась девочка в испачканной куртке с зарёванным лицом.
– Фу! Место! – скомандовала Эльвира собакам. – Ты кто такая? Ты как здесь очутилась?
– Эльвира Викторовна, это я... Ева Снегирёва, я у дяди Димы в «Страннике» занималась... Помогите мне... Меня убить хотят... Вы только никому не говорите, что я живая.
– Евочка! И действительно ты, – узнала подопечную мужа Стрыпина. – Слазь, не бойся. Никто ничего не узнает.