– Я не могу никуда обращаться. У меня нет ни паспорта, ни каких других документов. Всё осталось в доме у Модератова... Валентин Иванович всё забрал, – напомнила Ева. – А тот мужчина, который помог мне сбежать, предупреждал, что возвращаться в город мне пока не следует.
– Ну, раз не следует, то и не возвращайся. Поживи у нас, мы обязательно что-нибудь придумаем.
– А как же Анна, Лёвушка?
– Не гони лошадей! Давай пару деньков потерпим. Отдохнёшь, синяки сойдут, царапины заживут, и потихоньку-полегоньку будем решать, что делать. Тем более – сегодня суббота, завтра – воскресение, никто не работает...
– Эльвира Викторовна, давайте я вам помогу посуду убрать, – встрепенулась Ева.
– Ещё чего, – шутливо махнула на неё женщина. – Вот сейчас я тебе халатик выдам, и ступай в ванную. Понежься в водичке сколько душе угодно. Там и машинка стиральная – вещички состегнуть. Разберёшься сама – будь как дома.
Лежать в горячей ванне под мерное урчание стиральной машинки казалось Еве настоящим блаженством. Ленивая нега окутала и расслабила тело девушки. Ева закрыла глаза и задремала...
– Это она? – словно издалека донёсся до неё тихий незнакомый голос.
– Она! – ответил кто-то другой.
– Красивая, – снова отозвался первый голос
– Сегодня она увидит, как появляются нити, – казалось, что непонятная фраза прозвучала прямо над ухом Снегирёвой.
– Сегодня увидит, – то ли повторил, то ли уверенно постановил тихий голос.
– Поймёт ли? – прошелестело рядом.
– Всему своё время!
– Помоги ей, как когда-то ты помогла мне! Виновата я перед ней! – умоляюще прошептал один из голосов.
– Не могу! Другие времена – другие законы! Люди сделались хуже. Их души сделались чернее. Теперь ей не так легко овладеть даром, не так, как тебе когда-то... У этой Вышивальщицы – свой путь! Она ничего о нас не знает, а раз не знает – то и не верит, а раз не верит – то и не чувствует связи... Ты, Эйьяна, и так немало постаралась, искупая свой гнев. Теперь нужно ждать! Она сама должна научиться договариваться с высшими силами, она сама должна создавать намеренье в нитях.
Барабан стиральной машины издал пронзительный звук, закрутился на бешеной скорости, заколотился, затрясся и резко остановился.
От такой какофонии купальщица проснулась и, оглядевшись вокруг, обнаружила, что с потолка свисают три натянутых точно струны длинных ровных ниточки-паутинки, и на концах каждой их них сидит по пауку. Снегирёва не была неженкой, вид восьминогих насекомых её не напугал, просто как-то странно было смотреть на этих желтоватых паучков, замеревших на своих канатиках в полуметре от пенистой, благоухающей поверхности воды.
«А паучки-то – всё беленькие!», – непроизвольно подумала девушка. – «Это к хорошим новостям! Их и убивать нельзя!».
Она решила подняться и аккуратно смахнуть «незваных гостей» на пол. Пусть бегут и прячутся где-нибудь в тёмном уголке.
Вооружившись мочалкой, она приблизилась к паукам и осторожно, чтобы не раздавить, захватила их в плен розовой синтетической кудели. Затем встряхнула мочалку над полом и улыбнулась, глядя, как два паучка торопливо исчезают из поля зрения. А вот третьего, самого крупного нигде не было видно. Ева даже расстроилась, подумав, что он упал в воду с мыльным ароматизированным раствором и погиб...
Но неожиданно ойкнула от пощипывания и шевеления чуть выше пупка.
Паук сидел на влажном животе девушки.
«Ах, ты, зараза!» – прошептала Ева и, щелчком сбив неблагодарное насекомое с кожи, снова погрузилась в воду.
Когда, закончив водные процедуры и раскидав на сушилке постиранную одежду, Ева на цыпочках пробиралась к залу, из спальни хозяев уже доносился раскатистый храп. Нырнув под одеяло, она сладко потянулась и, приказав себе ни о чём не думать, провалилась в сон.
На часах было три ночи, когда, изнемогая от невыносимого зуда, Ева всё-таки решилась включить свет. Расчёсанная кожа на животе воспалилась и набухла. Маленькая багровая ранка над пупком чесалась так, что хотелось затолкать в неё иголку и ковырять внутри, не останавливаясь ни на секунду.
«Скорее бы утро...», – понимая, что при таком раскладе ей не уснуть, мечтала Ева. – «Попрошу у Эльвиры йод или зелёнку...».
Но непослушные пальцы так и тянулись к саднящему месту.
«Нельзя трогать!», – внушала себе девушка.
Но от этих мыслей зуд становился только сильнее.
– А-а-а, – тихо простонала Ева и с силой принялась чесать живот. – Чёрт! Это ещё что такое? – она вдруг почувствовала, как что-то вязкое и липкое размазывается по коже.
Брезгливо отдёрнула руку, и чуть не закричала от ужаса. Горячие прозрачные нити, похожие на тонюсенькую корейскую лапшу из крахмала, колыхались в воздухе, растянувшись между пальцами и животом.