«Господи! Я умираю! Господи, я заразилась смертельной болезнью! Какой кошмар! Какой стыд! Я теперь опасна для других людей! Господи, сделай так, чтобы я была здорова! Пусть я буду здорова! Мне нельзя болеть! Мне нужно вернуться к Лёвушке! Господи!», – заметались мысли.
Горючие слёзы лились по щекам потоками, страх сжимал сердце. Ева хваталась обеими руками за голый живот и тянула, тянула в разные стороны прилипшие к пальцам мерзкие паутины. Через какое-то время, зуд исчез, словно его и никогда не было. Малюсенькая розовая точечка успокоилась и побледнела. Кожа вновь стала сухой, а высохшие нитки теперь походили на невесомый перламутровый шёлк и сами отваливались от пальцев и ладоней.
Торопливо, боясь разбудить Эльвиру и Дмитрия, Ева собрала всё до одной ниточки. Получился небольшой ворох. Дрожа всем телом и стуча зубами, прошмыгнула на кухню и высыпала их в мусорное ведро под раковиной.
Странно, но вернувшись в постель, она почувствовало такое облегчение и такое расслабление, какого раньше никогда не испытывала, и быстро уснула.
Утро в доме началось с истошного крика Стрыпиной.
– Ой! Ой! Мамочки мои! Чудо какое! Дим! Дима! – одновременно голосила и хохотала Эльвира. – Дима, беги сюда и телефон тащи, тут такое... Тут фотографировать надо и на «Ютьюб» выкладывать! Блин! Интересно?! А есть такое можно?! Эй, засони, просыпайтесь! Скажите: это волшебство, или я рехнулась! Ева! Признавайся! Ты наколдовала?
Восторженные возгласы доносились из кухни.
Прежде чем явиться на зов хозяйки, Ева тщательно осмотрела постель.
Слава богу!
Ни пятен, ни отвратительных ниток она не обнаружила.
Накинув халат, вышла из комнаты.
То, что происходило на кухне, можно было назвать массовым помешательством... Посредине разделочного стола, расположенного между газовой плитой и раковиной, стояло старое мусорное ведро.
Сама Эльвира в застиранной пижаме и дурацких бигуди на голове безумно улыбалась, шаря руками в недрах домашней «помойки».
Дядя Дима в семейных трусах сидел на табурете и с подозрением обнюхивал большую рыжую морковку с ярко изумрудным «хвостом».
– Что случилось? – с замиранием сердца спросила Ева.
– Чудо! – воскликнула Стрыпина и, вытащив из мусорки тугой красный помидор, протянула гостье. – На-ка, понюхай! Запах такой, как будто только с грядки! Вот, понюхай хорошенько, прямо терпкая пыльца чувствуется, как раньше... Обалдеть!
Помидор и впрямь был хорош.
Ева, ничего не понимая, покрутила плод в руках.
– Экологически чистая продукция, – промямлила она. – Дорого, наверное, стоит?
– Слушай сюда, – задыхаясь от волнения, начала вещать Эльвира. – Я вчера – когда в холодильник остатки еды убирала – обнаружила в выдвижном ящичке гнилой помидор и несколько завядших морковок. Знаешь, сморщенные такие валялись... Уже заплесневели даже... Ну, значит, я их и выкинула в мусорку. А утром встаю, думаю, что нужно ведро обязательно вынести... Воняет, поди... Глядь, а там шикарная морковь и помидор. Свежие, красивые... Как такое могло случиться?
– Как, как... – хриплым спросонья голосом пробурчал Лесников. – Обыкновенно! Ты сама вчера замотанная была, потом вот про Евочку всего наслушалась. Переживала! Вот машинально-то и выбросила в ведро хорошие овощи!
– Дим, ты совсем, что ли? – выпучила глаза Эльвира. – А где тогда гнилые?
– Ну... Не знаю... – протянул муж.
– А это что? – Эльвира вытащила их холодильника прозрачный пластиковый ящик, доверху заполненный морковью, и поднесла Лесникову. – Ты взгляни, какая здесь морковка грязная и без всякой зелени... И какая – у тебя в руках...
– Ясный пень, без зелени. Декабрь доходит, – пытался обороняться Дмитрий. – В общем, никакого чуда я здесь не вижу! И не вздумай, Эля, про это людям рассказывать – засмеют! А эти овощи выкинь и забудь. Я лично с помойки есть не намерен.
Лесников отбросил морковку и вышел из кухни.
Ева подошла к ведру и присмотрелась: нет ли в нём выброшенных ей нитей. Не увидев, вздохнула с облегчением и, чтобы отвлечь Стрыпину от чудесного превращения, перевела разговор на другую тему.
– Какие планы на сегодня? Я, Эльвира Викторовна, без работы сидеть не умею, вы меня загрузите чем-нибудь.
– Ладно, – потускневшим голосом ответила Стрыпина. – Сейчас позавтракаем, а потом: я – за уборку, Дима – на разведку в Рябово и Велечаевск, узнать что да как, а ты – пельмени лепить. Умеешь пельмени домашние готовить?
– Умею и люблю! – охотно ответила Снегирёва.
Рассказывать про то, что с ней было ночью, она не собиралась. Такое лучше держать при себе, чтобы у добрых людей отвращения не вызывать.