– Верно! – Кивнул его собеседник. – Наша привычка. Мы с вами, некоторым образом, суть есть один человек. Оба мы – Павел Александрович Кречетский, только вот вы – его сознательная часть, а я – подсознательная.
– То есть, ты моё подсознание. – Задумчиво произнёс Павел, олицетворявший сознательную часть личности.
– Я бы попросил на «вы», если это возможно. – Несколько недовольно поджал губы Павел-аристократ, что был олицетворением подсознания. – Всё же, я ценю в людях вежливость. Да и для нас это качество – весьма важно.
– Хорошо, раз так просите. – Несколько поражался сумбурности ситуации «сознательный». – А почему… почему мы в кабинете? И как мы вообще встретились, если раньше этого не было?
– Весь кабинет – и есть я. – Произнёс «подсознательный». – Но он довольно сильно пересекается с сознательной частью личности. Эти шкафы, например, являются нашей памятью. Тут все наши знания. В основном её пополняете вы, Пауль, но и я иной раз вношу свою лепту.
– Прошу, зовите меня Павел. Пауль как-то больше подходит вам. – Произнёс «сознательный».
– Как будет угодно. – Чутка пожал плечами «подсознательный», которого решено было звать Паулем.
– А почему моё подсознание выглядит, как кабинет британского аристократа конца позапрошлого века? – Уточнил Павел у Пауля.
– Видите ли, Павел, наша покойная матушка, да упокоит Господь её душу, воспитывала в нас человека высокой культуры и морали, наше же собственное увлечение дореволюционной Россией и Викторианской Англией привело к тому, что за образец к подражанию, как высококультурного человека, мы взяли романтизированный образ аристократа той эпохи. Образованного, вежливого, работящего, отважного, пусть даже реальная аристократия больше походила на «золотую молодёжь» или «новых русских». Видите? На столе рядом с письменным набором лежит заряженный револьвер. Тут вам и образованность, и трудолюбие, и отвага. Ну, а вежливость моего общения вы могли оценить сами.
– А что означает курительный набор? – Уточнил Павел.
– Нашу зависимость, которая после принятия сыворотки стала не физической, а психологической. – Пояснил Пауль. – Кстати, в ящике стола есть пара комиксов Марвел. А вот там, на той полке в том шкафу, собрание дисков с фильмами и мультфильмами, которые мы смотрели за свою жизнь. Подобных дисков много, но конкретно тут собраны диски с произведениями студии Марвел. Что же касается причин нашей встречи, так вы и сами могли догадаться.
– Феникс. – Не спрашивал, а утверждал Павел.
– Верно! – Согласился Пауль с его словами. – Вы же помните, что Феникс – это квинтэссенция псионики? Он, когда попытался вселиться в нас, выдавил вас, сознательное, ко мне – в подсознательное, рассчитывая занять наше тело. К его сожалению, мы – не телепат, так что у него ничего не вышло. Зато мы смогли пообщаться. Думаю, если вы, Павел, займётесь более плотно вопросами медитации, то у нас получится общаться и впредь. А ведь это полезно. У вас будет доступ к этим шкафам с книгами, возможность разобраться в себе в случае чего и много чего подобного. Стоит только научиться этому.
– Возможно, я займусь этим. – Кивнул Павел своему подсознательному, ударяясь в размышления.
– Кажется, время нашей беседы подошло к концу. – Прислушался к чему-то Пауль. – Вам уже пора! Буду рад снова пообщаться с вами, но, к сожалению, уже в другой раз. До встречи!
И Павел, олицетворяющий сознание, провалился сквозь кресло, зелёный ковёр и дубовый паркет, провожаемый взглядом своего подсознания.
Глава 19. Рождение Гвардии Сокола.
После ритуала Павел смог прийти в себя всего за пару дней, чему сильно поспособствовала сама Древняя, после чего сразу же перешёл порталом в Нью-Йорк в съёмную квартиру, где его встретила Юрико. За то же время, пока он был в отключке, маги уже передали Джинн Грей с рук на руки Шарлин Ксавье и её Людям X.
– Павел Александрович. – Поклонилась японка пришедшему парню.
– Привет, Юрико. – Поприветствовал девушку парень. – Как обстоят дела?
– Я обналичила часть счетов Страйкер, остальное наличностью перенесла в другие банки и открыла новые счета. Всего в нашем распоряжении на данный момент имеется двадцать два миллиона сто сорок семь тысяч двести одиннадцать долларов и двадцать пять центов.
Павел, который в этот момент пил из стеклянной бутылки яблочный сок, извлечённый из холодильника, нервно поперхнулся, осмысливая сумму, озвученную девушкой. Для общего понимания картины, стоит отметить, что Павел прожил несколько лет в Америке сороковых годов, а тогда эти двадцать два миллиона с хвостиком обладали такую же покупательную способность, как в две тысячи шестом – двести пятьдесят миллионов! Именно поэтому он в первый момент так удивился, а только после он вспомнил об инфляции и о том, что доллар за эти годы «усох» примерно в десять с хвостиком раз. Про рубль лучше не вспоминать…