— Это ты, что ли, восхитительно пахнешь? — вмешался в разговор ягненок, только что вошедший в сарай. — Ты так благоухаешь, что я даже отсюда чувствую. Ну и запашок от тебя — хуже всех на скотном дворе!
Вильбур понуро склонил голову, глаза его наполнились слезами. Шарлотта заметила, что поросенок смутился, и резко одернула ягненка.
— Оставь Вильбура в покое! — сказала она. — От него пахнет так, как и должно пахнуть, учитывая, что он спит на навозной куче. Ты тоже не букет роз. Кроме того, ты прервал очень приятную беседу. О чем мы с тобой Говорили, Вильбур, когда этот невежа так грубо перебил нас?
— Да я уж и не помню, — смешался Вильбур. — Какая разница! Давай немножко помолчим, Шарлотта. Что-то у меня глаза слипаются. Не обращай на меня внимания, продолжай чинить свою паутину. А я пока прилягу и буду смотреть, как ты работаешь.
Вильбур лег на бок, вытянулся и глубоко вздохнул.
Наступили сумерки. На скотном дворе стало темно и тихо. Ферн понимала, что ей пора домой, ужинать, но уходить страшно не хотелось. Над сараем бесшумно пролетели ласточки, неся корм птенцам. Вдали, за дорогой, заливалась какая-то птица:
— Фьюти-фьюти-фьють! Фьюти-фьюти-фьють!
Лерви сел под яблоней и закурил трубку: животные почуяли знакомый запах крепкого табака. Вильбур слышал, как выводила трели садовая жаба да изредка хлопала кухонная дверь. От этих привычных звуков поросенку становилось легко на сердце. Он чувствовал себя спокойно, потому что любил жизнь, и ему нравилось ощущать себя частью Большого Мира в погожий летний вечер.
Но как только Вильбур лег спать, он сразу же вспомнил, что сказала ему старая овца. Мысли о смерти мучили его, и он начал дрожать от страха.
— Шарлотта, — позвал он шепотом.
— Что, Вильбур?
— Я не хочу умирать!
— Никто не хочет, — ласково произнесла Шарлотта.
— Я хочу жить здесь, в сарае, — продолжал Вильбур. — Мне тут очень нравится.
— Я понимаю тебя, — подхватила Шарлотта. — Нам всем тут очень нравится.
В сарае появилась гусыня, за которой семенили все семеро ее птенцов. Они, вытянув шейки, издавали такие звуки, будто играл крохотный духовой оркестр. Вильбур с умилением прислушивался к мелодичному попискиванию.
— Шарлотта! — позвал он опять.
— Да? — откликнулась паучиха.
— Ты серьезно обещала, что спасешь меня от смерти?
— Совершенно серьезно. Я не допущу, чтобы ты погиб, Вильбур.
— А как ты собираешься меня спасти? — спросил Вильбур, которого распирало от любопытства, поскольку дело касалось его самого.
— Ну, я пока еще не знаю, — неопределенно ответила Шарлотта. — Но я разрабатываю план действий.
— Отлично! — обрадовался Вильбур. — Ну и как у тебя идут дела? Ты уже много сделала, Шарлотта? И сколько еще осталось? — Вильбур дрожал от нетерпения, но Шарлотта вела себя спокойно и сдержанно.
— Пока все идет нормально, — с удовлетворением ответила паучиха. — Я обдумываю одну идею, хотя детали еще не разработаны.
— Скажи, пожалуйста, а когда ты думаешь? — спросил Вильбур.
— Когда вишу на паутине вниз головой. Так мне легче думать, потому что кровь приливает к голове.
— Если бы я мог тебе чем-нибудь помочь!
— Спасибо, не надо. Я сама справлюсь. Мне легче придумывать, если я работаю одна, — отказалась Шарлотта.
— Ну ладно, — вздохнул Вильбур, — но если тебе понадобится моя помощь, тй обязательно скажи. Может, я хоть капельку смогу помочь.
— Хорошо, — согласилась Шарлотта. — А пока ты должен собраться с силами, подтянуться и как следует спать ночью. И перестань хныкать! Хватит распускать нюни! Тебе нужно съедать все до дна, ничего не оставляя в корытце — только крошки для Темпльтона. И пищу надо жевать, а не глотать целиком!
Только этим ты сейчас мне сможешь помочь. Ты меня хорошо понял, поросенок?
— Да, понял, — ответил Вильбур.
— Тогда иди скорее спать! — приказала Шарлотта. — Крепкий сон — залог здоровья!
Вильбур прошлепал в самый темный угол своего загончика, лег и закрыл глаза. Но через минуту заговорил снова.
— Шарлотта! — позвал он.
— Ну что, Вильбур?
— Можно я пойду посмотрю, не осталось ли в корытце чего-нибудь от ужина? Кажется, я немножко не доел картофельное пюре.
— Хорошо, иди, — разрешила Шарлотта. — Но сразу же возвращайся и ложись спать.
Вильбур опрометью выбежал во двор.
— Не спеши, не спеши, — крикнула ему вслед Шарлотта. — Поспешишь — людей насмешишь.
Вильбур остановился и медленно прошествовал к корытцу. Он нашел кусочек картошки, тщательно его прожевал, проглотил и вернулся в свой угол. Поросенок закрыл глаза и замолчал на несколько секунд.
— Шарлотта, — прошептал он.
— Да?
— А можно я схожу попью молока? Там еще немножко осталось на дне корытца.
— Нет, в корытце пусто. Я хочу, чтобы ты скорее заснул. Хватит болтать! Закрой глаза и спи.
Вильбур закрыл глаза. Ферн встала со стульчика и отправилась домой, полная впечатлений от всего, что она увидела и услышала на скотном дворе.
— Спокойной ночи, Шарлотта!
— Спокойной ночи, Вильбур!
— Спокойной ночи!
— Спокойной ночи!
Глава 10. Взрыв
День за днем паучиха висела на паутине вниз головой, в надежде, что у нее появится идея. Она часами не сходила с места, погруженная в мысли. Пообещав Вильбуру, что спасет его от смерти, паучиха была намерена выполнить свое обещание.
Шарлотта была очень терпелива. Она по опыту знала: если долго ждать, муха обязательно попадется в сети. Паучиха была убеждена: если долго думать о том, как спасти поросенка, в голову непременно придет хорошая мысль.
И вот однажды утром, в середине июля, ее осенила чудесная идея.
— Как это просто, — сказала она самой себе. — Чтобы спасти Вильбура, нужн<? одурачить Цукермана. И если я могу перехитрить жука, то обмануть человека ничего не стоит. Люди не такие сообразительные, как жуки.
Вильбур в этот момент пришел со двора.
— О чем ты думаешь, Шарлотта? — спросил он.
— Я думаю о том, что людей легко провести.
— А куда провести?
— Провести — значит обмануть.
— Просто счастье, что люди такие доверчивые, — ответил Вильбур и прилег в тени у забора.
Он быстро заснул, а паучиха не спала. Она с нежностью смотрела на поросенка, обдумывая планы на будущее.
Лето уже наполовину прошло. Шарлотта знала, что времени у нее оставалось немного.
Этим утром, когда Вильбур крепко спал в тени у забора, во двор к Цукерманам забрел Эвери Эрабл. Ферн шла следом за ним. На ней был венок из маргариток. Эвери держал в кулаке живого лягушонка. Дети заглянули на кухню.
— Как раз вовремя! — воскликнула миссис Цукерман. — Сейчас я вас угощу пирогом с черникой.
— Смотрите, какая у меня лягушечка! — похвастался Эвери и, посадив свою пленницу в кухонную раковину, протянул руку за куском пирога.
— Сейчас же убери отсюда эту гадость! — рассердилась миссис Цукерман.
— Лягушка перегрелась, — сказала Ферн. — Она уже полудохлая.
— Ничего подобного! — возмутился Эвери. — Видишь, ей нравится, когда я ее глажу по головке.
В этот момент лягушка прыгнула и угодила прямо в миску с мыльной водой, приготовленную для мытья посуды.
— Эвери, у тебя с пирога варенье капает! Ты уже весь измазался. — Ферн сделала замечание брату. Потом она спросила: — Тетя Эдит, а можно я пойду поищу яйца в курятнике? — Выйдите-ка вы оба вон отсюда! И не смейте лезть в курятник! — запретила тетушка Эдит.
— Ну, Эвери, ты и грязнуля! — воскликнула Ферн. — Ты уже с ног до головы в чернике.
— Пойдем, лягушечка! — закричал Эвери, схватив свою жертву.