Взломав дверь, заговорщики бросились в комнату, но Императора в ней не оказалось. Начались поиски, но безуспешно, несмотря на то, что дверь, ведшая в опочивальню Императрицы, также была заперта изнутри. Поиски продолжались несколько минут, когда вошел генерал Беннигсен, высокого роста флегматичный человек; он подошел к камину, прислонился к нему и в это время увидел Императора, спрятавшегося за экраном. Указав на него пальцем, Беннигсен сказал по-французски: «le voilä!», [190]после чего Павла тотчас вытащили из его прикрытия.
Князь Платон Зубов, действовавший в качестве оратора и главного руководителя заговора, обратился к Императору с речью. Отличавшийся обыкновенно большой нервностью, Павел на этот раз, однако, не казался особенно взволнованным и, сохраняя полное достоинство, спросил, что им всем здесь нужно?
Платон Зубов отвечал, что деспотизм его сделался настолько тяжелым для нации, что они пришли требовать его отречения от престола.
Император, преисполненный искреннего желания доставить своему народу счастье, сохранять нерушимо законы и постановления Империи и водворить повсюду правосудие, вступил с Зубовым в спор, который длился около получаса и который, в конце концов, принял бурный характер. В это время те из заговорщиков, которые слишком много выпили шампанского, стали выражать нетерпение, тогда как Император в свою очередь говорил все громче и сильно начал жестикулировать. В это время шталмейстер граф Николай Зубов, человек громадного роста и необыкновенной силы, будучи совершенно пьян, ударил Павла по руке и сказал; «Что ты так кричишь!»
При этом оскорблении Император С негодованием оттолкнул левую руку Зубова, на что последний, сжимая в кулаке массивную золотую табакерку, со всего размаху нанес правой рукой удар в левый висок Императора, вследствие чего тот без чувств повалился на пол. В ту же минуту француз-камердинер Зубова вскочил с ногами на живот Императора, а Скарятин, [191]офицер Измайловского полка, сняв висевший над кроватью собственный шарф Императора, задушил его им. Таким образом его прикончили.
На основании другой версии, Зубов, будучи сильно пьян, будто бы запустил пальцы в табакерку, которую Павел держал в руках. Тогда Император первый ударил Зубова и таким образом сам начал ссору. Зубов будто бы выхватил табакерку из рук Императора и сильным ударом сшиб его с ног. Но это едва ли правдоподобно, если принять во внимание, что Павел выскочил прямо из кровати и хотел скрыться. Как бы то ни было, во всяком случае несомненно, что табакерка играла в этом событии известную роль.
Итак, произнесенные Паленом за ужином слова «qu'il faut соm-mencer par casser les oeufs» [192]не были забыты и, увы, приведены в исполнение.
Называли имена некоторых лиц, которые выказали при этом случае много жестокости, даже зверства, желая выместить полученные от Императора оскорбления на безжизненном его теле, так что докторам и гримерам было нелегко привести тело в такой вид, чтобы можно было выставить его для поклонения, согласно существующим обычаям. Я видел покойного Императора, лежащего в гробу. [193]На лице его, несмотря на старательную гримировку, видны были черные и синие пятна. Его треугольная шляпа была так надвинута на голову, чтобы по возможности скрыть левый глаз и висок, которые были зашиблены.
Так умер 12 марта 1801 года один из Государей, о котором история говорит, что он был преисполнен многих добродетелей, отличался неутомимой деятельностью, любил порядок и справедливость, был добр и искренно набожен. В день своей Коронации он опубликовал акт, устанавливающий порядок престолонаследия в России. Земледелие, промышленность, торговля, искусства и науки имели в нем надежного покровителя. Для насаждения образования и воспитания он основал в Дерпте университет, в Петербурге — училище для военных сирот (Павловский корпус). Для женщин: Институт ордена Св. Екатерины и учреждения ведомства Императрицы Марии.
Отвратительно упоминать об именах убийц, отличавшихся своим зверством во время этой катастрофы. Я могу только присовокупить, что большинство из них я знал до момента их кончины, которая у многих представляла ужасную нравственную агонию в связи с самыми жестокими телесными муками.
Да будет благословенна благодетельная Десница Провидения, сохранившая меня от всякого соучастия в этом страшном злодеянии!
Возвращаюсь теперь к трагическим происшествиям 12 марта 1801 года.
191
Скарятин Яков Фёдорович (1776–1850) — штабс-капитан Измайловского полка, в 1807 году вышел в отставку в чине полковника.
193
Говорят (из достоверного источника), что, когда Дипломатический корпус был допущен к телу, французский посол, проходя, нагнулся над гробом и, задев рукой за галстук Императора, обнаружил красный след вокруг шеи, сделанный шарфом, —