Костик отвернулся и передёрнул плечами.
— Лекция, — бросил он, взялся за ручку и принялся строчить. Явно ушёл от ответа, козёл. Ведь темнит, не говорит. Непонятно, ревновал, что ли? Но кого? Меня или этого Никиту, который никак из головы не шёл? Только теперь не в качестве предполагаемого партнёра в один из приятных вечеров, а потому что навязчивая мысль, что мы уже встречались, не давала мне покоя.
И вроде бы ничего. Ну встречались и встречались. Может, на какой-нибудь студенческой тусовке пересекались, или в универе я его видел. Но хрен пойми, почему меня это так волновало.
На следующий день я всё-таки выслушал сценарий. Костик припёрся ко мне домой с утра, не позвонив и не предупредив. В дверь он звонил нещадно: нажимал на звонок и не отпускал, пока ему не откроют. Я сразу понимал, что пришёл Костик. И порой хотел взять молоток, чтобы треснуть его хорошенько. В гробу я видел таких гостей в девять утра в субботу, когда неделя верхняя и не нужно никуда идти.
Но Костик придерживался другого мнения и продолжал звонить.
— Кретин, — поздоровался я, впуская его в квартиру. — Не мог прийти позже, что ли? Чего тебе не спится?
— Того. У нас сбор сегодня. Постараемся детально всё разработать, а на следующих выходных отснять. Никита сказал, что поможет с аппаратурой.
— Никита-Никита, — передразнил я его, беря с подоконника пачку сигарет и закуривая. Когда меня будили раньше положенного, моему раздражению не было предела. — Может, это мне начать беспокоиться? Я об этом Никите впервые в жизни неделю назад узнал, а ты о нём теперь говоришь постоянно.
Костик фыркнул и смерил меня насмешливым взглядом:
— Ну да, тебе, конечно, есть из-за чего беспокоиться. Это ведь я каждые выходные нахожу новое развлечение на стороне, а потом отсасываю девственнику и восхваляю его член, — в голосе мелькнула обычная усмешка, лёгкий сарказм, но мой сонный мозг уловил что-то ещё.
Прищурившись, я внимательно посмотрел на него и с удивлением проговорил:
— Тебя это задевает.
Для меня это стало открытием. Действительно открытием. Потому что прежде Костик ни разу даже не намекал на то, что ему это неприятно. Да, секс становился жёстче, когда я приходил со своих развлекалок, но ничего более.
— А ты думаешь, что я от радости пищу каждый раз, когда узнаю, что ты с кем-то переспал или отсосал кому-то? — Костик плюхнулся на стул и сосредоточенно начал изучать сценарий, который наверняка знал уже наизусть. Меня не обмануть.
— Хочешь поговорить об этом? — издёвку в тоне не удалось сдержать. Я не хотел. Вырвалось из вредности и по привычке. Ну не мог я не схамить, когда Костик так очаровательно обижался. Выглядел он при этом ещё привлекательней. Ещё серьёзней. Ещё сексуальней. И из головы даже выветрились мысли о том, что, вообще-то, он сам виноват, что молчал всё это время. Мы договор о том, что изменять нельзя, не подписывали. И с самого начала вели речи, что отношения у нас свободные. Так, ради фана и клёвого секса.
Костик поднял голову и посмотрел на меня так, что даже мурашки по спине пробежали. В какой-то момент пронеслась мысль, что он мне сейчас врежет, потом — что трахнет прямо на кухонном столе. И я был бы не против, но Костик лишь швырнул в мою сторону сценарий и буркнул:
— Иди ты на хуй.
Ехали на место встречи мы молча. Костик что-то читал в телефоне, я пытался доспать в автобусе, хоть тот постоянно качало и он тарахтел как ненормальный. Давно пора списать такие раритеты. Поспать не удалось, как и обдумать тот факт, что теперь делать с Костиком. И с Гошкой, потому что оставлять свою затею с охмурением, которое привело бы его прямо в мою кровать, не хотелось. Костика оставлять тоже не хотелось. А сам Костик, кажется, был на грани того, чтобы поставить мне условия. И этого ещё больше не хотелось.
— Ничего себе, Смирнова! — вырвалось у меня, когда Женька, распахнув меховую жилетку, продемонстрировала облегающее платье с вырезом, достаточным для того, чтобы мужская часть абитуриентов направилась прямиком в наш университет.
— Да, Димасик, ещё способны, — она щёлкнула меня по носу. — Репетиция к съёмке. Хотела увидеть реакцию.
— Ты бы пришла в таком в универ. Живо бы увидела реакцию. Деканата, — у нас запрещали ходить в слишком откровенных вещах. Девчонок отлавливали и едва ли не линейкой мерили длину юбки. Те, конечно, хитрили. Просто подкатывали пояса юбок и, невинно хлопая ресницами, заверяли учителей, что не замечали, как подол так высоко поднялся.
Женька толкнула меня в плечо, но легко совсем, не обидевшись, но и не придумав, что сказать язвительного в ответ.
Сценарий я изучил довольно подробно, пока спешно пил кофе под мрачным взглядом Костика. Удивительно, но он и замолчав оставался великим занудой. Сам сценарий мне понравился. Мы — они — взяли концепцию Никиты, выделили три преимущества: профессиональных преподавателей, высшую категорию обучения и активную социальную жизнь — и выплеснули это всё в формате небольшого промо-ролика. Оставалось только отрепетировать, дополнить детали, и всё — можно снимать.
Мне даже как-то обидно стало, что я почти не участвовал. Но тут Костик был прав: сам виноват. Проебался с этим проектом всё время, пока шла подготовка.
— Ну что, — Лёха потёр руки и осмотрел нас, — теперь отметим это дело?
— Ещё нечего отмечать. Пока ничего нет, — напомнил Костик. И я мысленно застонал. Вслух не стал, Костик и без того меня старательно игнорировал.
— Сценарий есть. Законченный. И Женька в охуенном платье. Это и отметим, — отрезал Лёха, который как любой творческий человек — поэт же, мать вашу, — любил выпить. Я, в принципе, был не против. От компании откололась только Настенька и двое из ларца, Павлик и Валик. И мы отправились в «Осу».
В «Осе» народу было немного, мы заняли самый большой стол, и я демонстративно сел рядом с Гошкой. Тот скосил на меня глаза, но ничего не сказал. Костик тоже промолчал, хотя я ясно увидел в его взгляде осуждение.