Вот он, приемлемый повод, чтобы обругать его и повесить трубку. С чистой совестью.
- Хватит. Мы поговорим с тобой, когда ты протрезвеешь. Мне надоели эти бесконечные оскорбления. Позволь тебе напомнить, - непроизвольно вырвалось у нее, - что не я находилась рядом с ним, когда он умирал. А был с ним ты, Гена - как ты любишь себя называть «единственный преданный друг». Что же ты не проследил за тем, чтобы ничего не случилось?
- Если б он не развелся с тобой…
- Правильно. Пока я была с ним семь лет - все было в порядке. Не ты ли постоянно внушал Пашке, что я живу с ним только из-за денег и из-за квартиры?
- А разве не так?
- Не перебивай меня. Ты сам добивался того, чтобы мы развелись. Разве не ты хлопал его по плечу «вот начинается новая жизнь, без этой стервы?» Пашка сам рассказывал мне, когда мы с ним встречались после развода.
- Я и не скрываю.
- Ты заполучил его в свое полное распоряжение, и своими пьянками-гулянками довел до сердечного приступа. А теперь во всем обвиняешь меня. Неплохо! С больной головы на здоровую? Имей смелость признаться: если кто и виноват в его смерти, - она в последний момент сдержалась и не бросила обвинение, так и рвущееся с губ, – то только не я!
На том конце эфира установилось долгое молчание, нарушаемое лишь тяжелыми вздохами.
- Если бы ты знала, насколько ты права, - Геннадий неожиданно заговорил странным приглушенным голосом. Его речь перемежалась пьяными всхлипами. – Да, во всем виноват я. Пашка не рассказывал тебе, чем мы занимались на самом деле, и сколько пустых квартир… То есть, сначала они не были пустыми… поступило на продажу в агентство… Какие бабки там крутились… Юридические вопросы решал Пашка, и как решал! Все в подметки ему не годились… Он был… А я решал другие вопросы… Так и вижу, как ты там побелела от страха… - Геннадий неприятно рассмеялся. - Пил Пашка больше из-за этого. Все мы ходили по лезвию ножа… Да, все… О чем я?.. Да… Но не в этом суть.
Геннадий так долго молчал, что Валерия засомневалась в том, что последует продолжение.
- В тот вечер мы выпили. Пашка сильно перебрал. Я чуть ли не на руках отнес его в соседнюю комнату, а сам вызвал проститутку, и мы развлекались. А в это время, - Геннадий шумно задышал, и Валерия услышала как он громко шмыгнул носом, - а в это время… А в это время… он… там…
Воцарилась пауза. Геннадий рыдал.
- У него не было никакого сердечного приступа! Ему стало плохо - стошнило, понимаешь! – Геннадий сорвался на крик. – Ты понимаешь? Нужно-то было всего бы перевернуть его на бок, или на живот… Все бы в порядке… Он там захлебнулся в собственной блевоте. Он задыхался, а я… с этой б…
Валерия бессмысленно уставилась в одну точку. В наступивших сумерках, медленно заполняющих все вокруг - комната потеряла реальность. Неработающий телевизор пугал матовой чернотой. Валерия знала, что достаточно протянуть руку и включить ночник, тогда исчезнет ощущение тоскливого одиночества, что роднило ее с тем, кто плакал где-то там. Хотела, но не могла - силы оставили ее.
- Я не виновен в его смерти! Но я виновен! Да! Я виновен! Я думал, раз он здесь, рядом, то ничего не случится! А он...
- Гена, - нашла в себе силы заговорить Валерия.
- Молчи ты, б…, - он едва сдержался, - все из-за тебя! Если бы ты не отпустила его!..
И снова по кругу.
Общаться дольше не имело смысла. За последующие две минуты, Геннадий повторил последнюю фразу раз двадцать, щедро «украшая» ее эпитетами в адрес Валерии. Та терпела ровно до того времени, как злость, постепенно накапливаясь, перешла из пассивной стадии в стадию активную. Тогда Валерия посчитала себя в праве после строгого «все, хватит», повесить трубку.
Честно говоря, ее совсем не удивили вновь открывшиеся обстоятельства гибели Пашки. Она подсознательно готовилась к тому, что рано или поздно всплывет нечто подобное. Реальность оказалась более неприглядной, но сути не меняла. Пашкина смерть все равно котировалась как несчастный случай, и ничто больше. Хотя теперь становились понятными туманные высказывания Геннадия «пусть земля ему будет пухом, если я имею право так говорить». В конце он обычно добавлял, в зависимости от стадии опьянения: от красноречивого взгляда, брошенного на нее, до прямого «а ты так вообще не имеешь»...