Да, Пашка был хорошим юристом, никто не спорит. Ему блестяще удавались операции с недвижимостью. С другой стороны, Пашка не имел непосредственного отношения к исчезновению хозяев отработанных квартир. Если быть точным, не мог не догадываться, но тоже предпочитал вопросов не задавать. Кого вообще десять лет назад интересовали многочисленные алкоголики в запущенных донельзя квартирах? Никого! Каждый старался урвать кусок пожирнее. Сейчас сложнее, хотя криминальный бизнес процветает вовсю. Крупные фирмы, сумевшие остаться на плаву, начинали с около законной, а подчас и вовсе незаконной деятельности, приобретая почти дармовой капитал.
Главное в таком деле, как и в любом другом – информация. Дальше все проходило, как по маслу. Клиенты агентства, конченые алкоголики, доживали последние месяцы, а то и дни, в зависимости от обстоятельств, регулярно снабжаемые запасами дешевой водки. Поить – поили, с кормежкой же дело обстояло с точностью до наоборот. Расходов - всего ничего. Два, три, четыре (какая разница?) ящиков водки – и генеральная доверенность на продажу квартиры в кармане. Методы насильственного воздействия использовались редко. Или почти редко.
Пашкина обязанность и состояла в грамотном оформлении соответствующей документации. Он и справлялся на все сто процентов, да так, что комар носа не подточит. Больше его не касалось ничего.
А Глухаря касалось. Он имел непосредственное отношение к переселению бывшего жильца в мир иной. Вел «клиента» от начала до того самого конца - безымянного холмика на заброшенном поселковом кладбище...
- Прекрасно, - на запах дыма откликнулась Дарья. Заблаговременно злая, как мегера. – Какого черта ты не выходишь курить на балкон? Вся квартира дымом провоняла. Не заставляй меня пожалеть о том, что ты остался, наконец, дома!
Не сочтя нужным отреагировать на замечание девушки, Глухарь пошел еще дальше. Он вынул из пачки очередную сигарету и прикурил от тлевшего окурка.
На мгновенье Дарья потеряла дар речи. Потом постояла, буравя его пронзительным взглядом, и вышла, сорвав всю накопленную злость на кухонной двери. Хватило еще ума промолчать в подобной ситуации. И на том спасибо.
В тот далекий зимний вечер, о котором так не любил вспоминать Глухарь, он выпил больше обычного. Угнаться за Павлом не представлялось возможным, но, несомненно, определенные шаги в этом направлении были уже сделаны. Остается только ломать голову над тем, за каким чертом понадобилось вступать с Пашкой в откровенную полемику? По всей видимости, довел он тогда Глухаря своим чистоплюйским желанием «не знать» о криминальном аспекте совместного бизнеса. Значит, деньги получать нравится, а называть вещи своими именами не нравится? Вот поэтому и прорвало Глухаря в тот вечер. Ах, ты хочешь выглядеть чистеньким в собственных глазах? Не получится уж, извини, дорогой. Назвать тебе точное количество безымянных могил, к которым ты, так или иначе, приложил руку? Поздно, Паша, пить Боржоми, когда сам по уши в дерьме!
Выступил, называется. Если бы не включенная видеокамера, Пашка, выйдя из очередного запоя, ни о чем бы не вспомнил.
Глухарь ругал себя с месяц, кляня себя за неосторожность.
Как выяснилось позже, не напрасно.
Правда, выяснилось все много позже. Всего год назад. Вот тогда и закралось у Глухаря подозрение, что не так уж прост оказался Пашка. Далеко не прост. Может, не случайно в тот вечер он затеял откровенный разговор при включенной видеокамере? А только лишь за тем, чтобы при случае иметь шанс безболезненно выйти из игры!
- Ты что издеваешься? – Дарья вихрем ворвалась на кухню, настроенная сражаться до конца.
Глухарь бросил на нее пустой взгляд, не обремененный ни единой мыслью, имеющей к ней какое-либо, пусть даже опосредованное, отношение.
- Я с кем разговариваю? – Дарья недобро прищурилась, отчего ее злое лицо стало безжалостным. Дай такой в руки оружие - пристрелит, не задумываясь. – Ты слышишь меня?
- Даша, я устал.
- Да?! Как интересно! А как ты думаешь, я не устала? От постоянных скандалов, от твоих отлучек, от вечных недомолвок! Я вообще не знаю, что происходит? Я все время нахожусь в подвешенном состоянии! От всего этого не устаешь, как ты думаешь?