- Даша, - без всяких эмоции заговорил он, - дай мне еще неделю, и я обещаю тебе, что все изменится. Поедем в Ниццу, как договорились. Только дай мне время закончить здесь дела. Потерпи.
- Потерпи – это все, что ты можешь мне сказать?
- Пока, да. Дай мне неделю, прошу тебя.
Дарья долго молчала, пристально глядя на него. Только теперь в ее взгляде сквозила легкая надежда на удачное разрешение конфликта. Раньше такое выражение лица диктовала ей любовь. Теперь, как он подозревал, совсем другие чувства. Дашка не работала, жила с ним, как у Христа за пазухой. Кому же захочется опять идти устраиваться на работу? Менять путь теплое, но знакомое до боли болото на опасную жизнь в бурной реке?
Еще минута и Дарья сдалась.
- Хорошо. Я даю тебе неделю.
Кто бы сомневался.
- Иди спать, я скоро приду.
Дарья кивнула головой и тихо вышла, осторожно закрыв за собой дверь.
Трудно описать словами чувство, которое испытал Глухарь, когда впервые услышал о существовании компромата. Если быть последовательным, то злополучный разговор состоялся вскоре после того, как Пашка решил выйти из бизнеса.
- Все, - твердо заявил он, - всякому овощу свое время. У меня солидные планы. И далеко идущие. Бросаю пить, курить и заниматься квартирными махинациями. И так на совести столько накопилось, что во век не расквитаться. Как в том анекдоте: где ж ты в раю хоть одного адвоката найдешь?
Если бы решение вопроса зависело от Глухаря, он бы, пожалуй, отпустил бунтаря на все четыре стороны. Но, к сожалению, бизнес к тому времени приобрел весомые черты. Глава агентства по недвижимости Николай Петрович, любитель целовать женские ручки, имел свое мнение по этому поводу. Отличное от точки зрения Глухаря. Глава агентства полагал, что отпускать на волю человека, владеющего информацией такой степени секретности, опасно. Особенно сейчас, когда в голове у Николая Петровича созрели идеи, ведущие прямиком к депутатской кормушке. Когда тянет во власть со страшной силой, оставлять за спиной мину замедленного действия, по меньшей мере, неразумно. Вдобавок, принимая во внимание вредные Пашкины привычки позволять себе лишнее во время многочисленных дружеских посиделок. Пока они работали в одной упряжке, Пашку можно и нужно было держать в узде: Генка по доброй воле контролировал едва ли не каждый его шаг. В любом состоянии. Но кто поручится за то, как будет вести себя Пашка на вольных хлебах, когда не будет солидных субсидий, позволяющих приглушать муки совести? Буде таковая существует.
Николай Петрович имел однозначный разговор с поборником свободы совести. В течение нескольких часов глава агентства, в перспективе не только будущий депутат, старался наставить Пашку на путь истинный. Как выяснилось позже, тот сделал вид, что смирился. А на самом деле собрал вещи, взял в охапку преданного Генку, и отправился в Москву. Круг многочисленных знакомых позволял ему рассчитывать на быстрый карьерный рост.
Там, в Москве, они с Генкой сняли трехкомнатную квартиру. Столица приняла их радушно. Да что там греха таить, специалистов такого уровня, каким был Пашка, всюду встречали с распростертыми объятьями. На первых порах ему прощали все. Даже недельные запои.
Глухарю пришлось бросить все дела и по распоряжению Николая Петровича, в срочном порядке выехать в Москву, для очередного серьезного разговора. Пока еще пока разговора.
Вот тогда и открылась нелицеприятная истина.
- Хватит меня пугать, - Пашка был изрядно навеселе, но форму держал, - ты сейчас, может, и не вспомнишь, Толя. Почту за честь освежить тебе память. Года три назад мы пили у меня на квартире. Сильно пили… но не в этом дело. Все мы были веселыми в тот вечер, но некоторые из нас оказались веселее других. Не будем показывать пальцем, но это был ты, Толя. Вспоминаешь? Ты долго говорил, я устал слушать. К счастью, я оставил на тумбочке, без всякого злого умысла – надеюсь, веришь? - включенную видеокамеру. Помнишь, у меня такая была? Я ей очень гордился. И боевая подруга не подвела меня в трудной ситуации. Сразу скажу, запись получилась на удивление четкая. Очень впечатляют адреса и фамилии. Я ничего не говорил о сем факте Николаю Петровичу, но ты, Толя, должен догадываться, что может из этого получиться, в случае чего. И на сколько сместятся акценты.