- Ты умная женщина, - наконец, услышала она. – Я уважаю тебя. Честное слово. Но то, что я сделал такой вывод, говорит против тебя. Теперь мне совершенно очевидно, что ты играешь со мной, - Валерия услышала шумный вздох. – Ладно, пусть все идет, как идет.
- Толя!
- Посмотрим, что ты скажешь в понедельник.
- Толя!
- Мой тебе совет, Лера, подумай о себе. Поверь мне, наши судьбы теперь связаны. Есть еще возможность решить все мирным путем. Повторяю, я клянусь тебе, ничего с тобой не случится. Как только компромат окажется у меня, мы расстанемся. Я клянусь тебе.
- Толя! Глухарев! Послушай!
- До понедельника, Лера. До понедельника.
Глава 11
- Ты говорил то же самое месяц назад, - Витёк не повысил голоса, только покраснела шея у самого отворота рубашки, - поправь меня, если я ошибаюсь.
- Витёк, - невысокий мужчина, с плотным животом, нависающим над ремнем, криво улыбался, но в его тоне по-прежнему сквозили легковесные ноты «все обойдется, я уверен, все обойдется».
- Для кого Витёк, а для тебя Виктор Павлович.
Витёк нахмурился, и Глухарю показалось, что в темном подъезде стало еще темнее. Он интуитивно понял, что на этот раз угроза, исходящая от коренастого, накачанного бойца, реальна. Атмосфера непостижимым образом сгущалась, но Серёга, легкомысленно сунув руки в карманы расстегнутой куртки, либо этого не чувствовал, либо…
Либо легендарное русское «авось», не раз выручавшее его в трудных ситуациях, сыграло с ним злую шутку.
Глухарь даже в темноте видел, что Серёга продолжал улыбаться. И улыбка эта, как приходилось с грустью констатировать – натянутой не казалась. До него еще не доходило, что четыре тысячи баксов, что он остался должен за последний проигрыш за игру на бильярде, вполне могли подписать ему смертный приговор. Хорошо зная Витька, Глухарь мог бы с уверенностью заявить, что тот способен дойти до крайности, граничащей с уголовным преступлением и за сумму, вполовину меньшую заявленной.
- Оставь, Витёк, - улыбка постепенно сошла с круглого лица Серёги, но стер ее не страх, а скорее досада на то, что приходится стоять тут, в темном закутке грязного подъезда, вдыхать воздух, пропитанный парами протухших продуктов, что лестничным пролетом выше стояли в полиэтиленовых мешках возле мусоропровода.
- Месяц назад ты говорил, что отдашь сегодня, - обстоятельно заговорил Витёк, делая неуловимое движение рукой.
«Муху что ли отгонял?» - невольно подумал Глухарь. И только сейчас стало заметно, как нервничал Серёга. Невинный жест заставил его отшатнуться. Инстинктивно он вытащил руки из карманов. Вопреки ожиданиям – нож, быть может? – в них ничего не было.
- Так вот, - шумно вздохнул Витёк. – Месяц назад я слышал то же самое. Это лет десять назад я стал бы возиться с тобой. Типа, когда-нибудь отдашь, там, счетчик, то, сё. Теперь у меня дел, - он стремительно резанул себя ребром ладони по горлу - Глухарю даже почудился глухой звук. – Предупреждать там, типа, не буду. Звиняй, дядьку, предупреждалка сломалась. Короче…
- Подожди, Витёк, - делая попытку оттянуть начало неизбежного конфликта, быстро заговорил Серёга, глядя почему-то на Глухаря. – Ну, месяц еще, разве сыграет какую-то роль? Я же обещал, что все будет по-хорошему. Я же не отказываюсь, раз должен. Но такие деньги тоже надо откуда-то вытянуть. Вот сейчас теща дачу продаст… Это же вопрос времени – месяц, другой…
-Там, типа, третий, - широко улыбнулся Витёк, и тут же отозвался Серёга. Он тоже поспешил улыбнуться в ответ. По всей видимости, в его голове уже созрела душеспасительная мысль, по своей простоте укладывающаяся в одно слово «пронесло».
Витёк улыбался, а Глухарю внезапно стало не по себе. За три года работы с Витьком – а подобные «теплые встречи» если и не часты, то, во всяком случае, не редки – Глухарь только однажды видел, как тот улыбался. Тогда все кончилось плохо. Для должника, естественно.
Глухарь никогда не вмешивался в силовые методы выбивания денег. Он предоставлял Витьку право самому решать: когда достаточно припугнуть человека, а когда требовалось применить силу. Витька в подобном вопросе отличало безоговорочное чутье, оспаривать которое было бы нелепо.
Каким-то шестым чувством тот понимал, что денег не удастся получить ни сегодня, ни через месяц, ни через год. Когда угрозы бесполезны, от слов Витёк переходил к делу. Чаще срабатывало. Но иногда даже харкающий кровью от профессиональных ударов в печень должник, до последнего оттягивал тот момент расплаты. Глухарь помнил, как однажды такой скряга валялся в луже собственной крови и орал «никогда ты денег не получишь, сука, хоть убей».