А поскольку между боковыми брусочками рамочки и стенками улья оставлен зазор 6.5–9.5 миллиметров (открытие Лангстрота!), который пчёлы не заделывают, человек может запросто её вынуть и вставить обратно. Мечта!
Итак, с изобретением рамочного улья пасечник получил следующие возможности:
· Вставлять в гнездовую часть улья свежую вощину, постепенно удаляя старые, почерневшие соты;
· Легко извлекать из улья соты с мёдом, откачивать их и качественную сушь (пустые соты) возвращать в улей.
Но, кроме этого, пчеловоды получили возможность совершать любые манипуляции с пчелиными семьями: переставлять рамочки из одного улья в другой, делить семью, делать отводки и многое-многое другое…
Это-то всё и сгубило!
Сейчас есть много людей, ратующих за возвращение к колоде. Я не противДавайте думать и пробовать. Но для себя я выбираю пока именно рамочный улей, имея в виду УМНЫЙ улей и естественный подход к содержанию пчёл, поскольку не считаю изобретение вощины и рамочки злом. Отнюдь!
А в чём зло?
В злоупотреблении своими возможностями, в пренебрежении жизнями живых существ, которых мы считаем ниже себя, в приоритете наших мелких меркантильных интересов над глобальными, общечеловеческими и планетарными.
В истории уже не раз бывало так, что хорошее изобретение постепенно доводилось до абсурда и со временем начинало работать совсем в другую сторону, нежели предполагалось вначале. И яркой иллюстрацией этой закономерности стала рамочка с вощиной.
История рамочки
Сегодня, когда благодаря труду многих поколений умных и добросовестных исследователей, мы имеем очень подробную картину жизни пчелиной семьи, нам не так просто проследить ход мыслей пчеловодов середины 19-го века. На что они опирались, предлагая тот или иной тип улья и размер рамочки? А их было множество!
На страницах пчеловодческих энциклопедий можно увидеть картинки и фотографии сотен самых разнообразных, порой удивительных конструкцийНо мысль их создателей чаще всего остаётся для нас сокрытой. А как хотелось бы к ней прикоснуться! Я бы с радостью встретил переиздания первоисточников пчеловодства — трудов Прокоповича, Губера, Квинби, Лайанса…
Впрочем, подробное исследование истории промышленного пчеловождения выходит за рамки этой книги, а нас в данный момент больше всего интересует результат.
А результат на сегодняшний момент такой. Из всего многообразия систем ульев и содержания в них пчёл (а это вещи взаимосвязанные) осталось и завоевало мировое господство всего несколько. И знать их совершенно необходимо.
А ещё важнее понимать принцип их действия, на который в традиционной литературе упор никогда не делается. Постараемся этот пробел заполнить.
Современные системы промышленного пчеловождения
Часть первая. Улей Лангстрота-Рута
На нынешний момент самым распространённым в мире является улей Лангстрота-Рута (иногда называемый многокорпусным). Изобретён в Америке протестанским пастором Л.Л. Лангстрота в 1851 году, усовершенствован и запущен в массовое производство пчеловодом-промышленником Рутом.
Улей состоит из корпусов (обычно до 6 штук), которые ставятся один на другой. Рамочка низко-широкая, 230х435 мм, 10 рамочек в корпусе.
Система содержания пчёл в многокорпусном улье внешне выглядит очень просто и технологично, что привлекает к ней внимание многих пчеловодов, особенно новичков. В чём она заключается?
Весной на корпус, в котором семья зимовала, ставится второй, наполненный рамочками с вощиной и сушью. Через некоторое время в него переходит матка (там теплее и места свободного больше), после чего в определённый момент корпуса меняются местами, и вразрез между ними ставится третий.
Недели через две-три, когда семья освоит новый корпус и наберёт силу, операция повторяется. То есть корпуса вновь меняются местами, и между ними ставится ещё один. И так далее. А поскольку пчеловоды-промышленники качают мёд в течение всего лета, матку приходится заключать в расплодном корпусе с помощью разделительной решётки, через которую рабочая пчела проходит, а матка в силу своих размеров не может.
У всех, кто впервые с данной системой знакомится, возникает вопрос: к чему вся эта перетасовка корпусов? Нельзя ли просто сверху «накинуть» ещё один, и пусть работают? Многие пробовали, не получается! Почему?
Давайте вспомним, что в природе пчёлки тянут соты исключительно сверху вниз, а такой ситуации, чтобы дупло вдруг расширилось вверх, просто не бывает! Поэтому новый корпус, поставленный на гнездо, они просто игнорируют, продолжая жить так, как будто его нет. А вот если разъединить две половинки гнезда и вставить корпус между ними, то «дырку» заделывать им придётся, деваться некуда.
А почему, спросите вы, пчёлки принимают самый первый корпус, устанавливаемый весной? Мысль такая: после зимы и начала весны, проведённых в тесноте, им в радость и такой вариант получения жизненно важного пространства, без которого хоть как-то развиться им просто невозможно. К тому же суммарная высота гнезда на двух корпусах — 470 мм, то есть самая приемлемая для подготовки к будущей зиме.
Но это касается первого корпуса, который ставится поверх зимовавшего. А со следующими корпусами этот номер (установка просто сверху) уже не проходит, и приходится прибегать к перестановкам.
Поскольку подготовить гнездо к зиме в условиях постоянного его нарушения пчёлам не удаётся, то пчеловоду, по-хорошему, стоило бы один медовый корпус сохранить и поставить его осенью на гнездовую часть. Кто-то из пчеловодов-любителей так и делает, но это хлопотно и невыгодно, поэтому пчёл в зиму, как правило, закармливают сахаром.
В Канаде, к примеру, на огромных промышленных пасеках схема практикуется такая: сверху гнездового корпуса ставят кормушку, в которую заливают около 25 килограммов патоки. Пчёлки перетаскивают её к себе и с тем проводят зиму.
Вот такая схема (я описал основные принципы, в подробности не вдаваясь). Так ведь всё замечательно и технологично, скажете вы, есть пошаговое описание всех необходимых действий, бери да делай. Как инструкция к бытовому прибору!
Но это только так кажется. Ведь пчёлы — это не велосипед и не кофеварка, а разумные живые существа! И им хочется самим выстраивать свою жизнь, а не следовать схемам, навязанным извне человеком.
Но технология-то работает! Сотни тысяч пчеловодов ею пользуются, миллионы пчелосемей живут в ульях Лангстрота, и мёд несут, и доход пасечнику!
Да, это так. Но какой принцип лежит в её основе? Давайте его честно сформулируем:
Система пчеловождения в многокорпусном улье основана на периодическом (примерно раз в две недели) разрушении пчелиного жилища, и опирается на инстинкт пчёл по восстановлению его целостности.
Нормально ли это? Естественно ли для пчёл? Судите сами. О том, как на такой подход человека реагируют пчёлы, будет сказано ниже.
А сейчас несколько слов о другом промышленном улье — дадановском.
Часть вторая. Улей Дадана-Блатта
Многокорпусный улей больше подходит для промышленного пчеловодства в зонах тёплого и жаркого климата, где не так велика опасность переохлаждения гнезда, связанная с манипуляцией целыми корпусами, и где в силу этого пчёлы легче переносят постоянное разрушение их жилища. Поэтому многие наши пчеловоды, пытавшиеся перейти на многокорпусные ульи, оставили эту затею и вернулись к дадановскому.