«Задушат!»
— Жаловаться нам не приходится, — пробормотала Таррин. Она не надеялась, что варг услышит её, но тот откликнулся:
«Это точно».
Медленно, неровно, словно они не летели, а ковыляли, химеры со своим грузом поднялись вдоль склона и скрылись за гребнем. Таррин осталась ждать, сперва спокойно, потом с нетерпением.
Наконец звероптицы вернулись. Одна из них бросила перед Таррин верёвку:
— Теперь ты.
Чтобы унести гораздо более лёгкую эльфийку, достаточно было одной химеры, но за верёвку ухватились две. Взлёт был таким стремительным, что у девушки закружилась голова. Заснеженный склон словно проваливался куда-то, а куда именно — Таррин предпочла не видеть.
Теперь стало ясно, почему химеры не возвращались так долго: они не оставили Таррин на вершине горы, а перевалили через неё. Отсюда добраться до замка уже не составляло труда.
Таррин приземлилась и ухватилась за стволик сосны: у неё подгибались ноги. Варг был здесь — лежал на снегу, взгляд его был живым, уши стояли торчком, и Таррин успокоилась.
Химеры не стали прощаться: не успела Таррин обернуться, чтобы поблагодарить, как они уже взмыли в воздух.
— Ох! — вспомнила Таррин. — Мешок!
«Ничего, к вечеру будем на месте», — Аррых наклонил голову и лизнул снег.
— Да, но…
«Слышишь?»
Таррин прислушалась. Свистели крылья! Звук был знакомым. Что…
Химера — та самая, первая — зависла в воздухе и выпустила из когтей поклажу.
— Держи, раззява, — скрипнула она и с торжествующим то ли клёкотом, то ли смехом рванула вверх.
— Долг зачтён, — тихо сказала Таррин, провожая её взглядом. Конечно, химера не слышала, но это было неважно.
Первым делом Таррин набрала сучьев. Она приносила по две-три ветки за раз, больше не могли захватить всё ещё непослушные пальцы. Впрочем, кажется, она ничего не отморозила. Должно быть, это было первым везением, которое принесла встреча со снежными птицами. А вторым стали химеры.
Когда костёр разгорелся, Таррин поставила на него котелок со снегом и едва дождалась, пока закипела похлёбка. Девушка высыпала в воду все остатки припасов: им с Аррыхом было необходимо подкрепиться.
А потом они двинулись вперёд.
Таррин предлагала Аррыху задержаться, но тот воспротивился. «Мы встретили Поворот как надо — вместе. Первый день года мы проведём тоже как надо — в дороге, — сказал он. — Уж я-то точно тебя не задержу, посмотрим, как ты за мной угонишься». И действительно, шла Таррин медленно. Мышцы отзывались болью на каждое движение. Впрочем, и варг ступал тяжело, совсем не так, как обычно. Оба без слов понимали, что уже опоздали к назначенному сроку, и двигались вперёд упорно, шаг за шагом.
Днём они остановились, чтобы выпить горячего варева. Припасов больше не оставалось, и Таррин бросила в кипяток древесные почки и хвою, собранные по дороге.
Уже смеркалось, когда они обогнули гору, по боку которой ползли весь вечер.
Внизу лежала узкая полоса леса. Тёмная хвоя проглядывала из-под снежных шапок, серые стволы стояли прямо, как колонны. А по другую сторону, как раз напротив того места, где остановились путники, высился замок. Каждая башенка, каждый зубец сияли сотнями цветных огней, витражи окон яркими мазками расцвечивали строгие стены. Таррин даже показалось, что она слышит пение, но, конечно, этого не могло быть.
Она представила, как отец сидит в зале и делает вид, что веселится вместе с другими, и расправила плечи.
— Ну уж нет, — сказала она, словно варг с ней спорил. — Даже не думай, что мы разобьём лагерь прямо тут и будем весь вечер любоваться на то, как празднуют другие. Пойдём, осталось немного.
«Глупая эльфийка», — проворчал Аррых и шагнул вперёд, проламывая грудью сугроб.