Не отвечая, денщик приблизился к умирающему и потянулся к поясу, где рядышком висели кожаная фляга и кинжал.
- Воды, - прошептал Преданный. Взор его уже снова затуманился, но глаза изумленно расширились, когда он увидел, что Охтайр обнажил кинжал.
- Сейчас, - промолвил денщик и отточенным движением вонзил его в грудь умирающего, пробив кольчугу. Эльф дернулся, шевельнул губами – и затих.
Спокойно приложив пальцы к его шее, и дождавшись, пока пульс не прекратится совсем, Охтайр встал и направился к другому раненому. Этому он без затей перерезал горло и под изумлённым взглядом Рави пошел по полю, склоняясь то к одному, то к другому телу. Через одни он переступал, как через бревна или камни, в лица других просто всматривался, а третьим доставался удар кинжалом. Несколько раз он всаживал лезвие даже в мертвые тела, если ему мерещилось, что они лишь притворяются таковыми, и переворачивал трупы, лежащие лицом вниз, чтобы всмотреться в них. Казалось, он кого-то искал. Не спеша, целеустремлённо и деловито, Охтайр обошел все поле и вернулся к своему скакуну. Мундир его не был запачкан кровью, но на руках и сапогах грязь была красновато-бурого оттенка. Свой кинжал он, поколебавшись, вложил в руку одного из убитых, забрав себе его собственное оружие. Вытер сапоги и ладони о пожухлую осеннюю траву, вскочил в седло.
Рави не сводил с него вытаращенных глаз.
- Зачем ты это сделал? – прошептал он севшим от ужаса голосом.
- Кто-нибудь из них точно бы выжил, - денщик пожал плечами. – И ему рано или поздно стали бы задавать вопросы, что и почему здесь случилось, и как так вышло, что вас не было в бою. Я же позаботился о том, чтобы вопросы задавать было просто некому. Мне не безразлична ваша честь, милорд. Я приносил присягу, чтобы ее защищать.
- Они – тоже клялись…
- В чем? – зеленые глаза взглянули в упор. – Защищать вашу честь или выполнять свой долг и обличать бесчестье?
Он сказал абсолютную правду, Рави не мог этого не признать, но легче ему от этого не стало.
То дело удалось замять – война все списала, на многое позволив посмотреть сквозь пальцы – но все пять с половиной лет наследник Наместника жил в страхе перед своим денщиком. И почти каждую ночь видел во сне, как окровавленный кинжал, раз за разом вонзается в беззащитные тела.
Будь его воля, наследник Раванир больше ни за что не подпустил бы к себе денщика, отправив его рядовым рыцарем куда-нибудь в приграничье, желательно на внешнюю заставу далеко на востоке, но проблема была в том, что он не был волен распоряжаться Преданными, как своей собственностью. Основная же трудность заключалась в том, что самого Охтайра принимал на службу именно его отец. И только он мог выслать денщика из поместья-столицы. Мог – но почему-то не делал этого, оставляя без внимания его странности.
Девушка осторожно сошла со ступенек и огляделась по сторонам, двумя руками сжимая посох. Ну, вот и всё! Первый шаг пройден.
«У меня получилось, - мелькнула в голове гордая мысль. – Я это сделала. Я смогла. Теперь я – Видящая волшебница! Назад хода нет. Говорят, самый страшный лишь первый шаг, но я его сделала – значит, справлюсь и со всем остальным!»
Эта мысль придала бодрости и уверенности в себе. В конце концов, она совершила то, что не под силу многим. Значит, ей по плечу и остальное.
Обернуться назад и посмотреть на беседку и то, что оставалось внутри, всё-таки было выше её сил, но девушка отмахнулась от этого. «Это только преступников влечет на место преступления, - сказала она себе. – А я не преступница. Я ничего такого не сделала - просто взяла то, что принадлежало мне по праву. На моём месте так поступил бы каждый! И, как известно, победителей не судят. А я – победительница!»
Откуда-то сами собой хлынули воспоминания. Это произошло несколько недель назад, а как будто только что…
Она помнила, как группа молодых девушек, вчерашних послушниц, готовилась к последнему испытанию, пройдя которое, они получат право именоваться Видящими волшебницами. Целые сутки босые, в одних тонких сорочках, едва прикрывающих наготу, с распущенными волосами, они должны были простоять на коленях на холодном каменном полу в темноте молитвенного зала, наедине со своими мыслями, чувствами – и силами. Царил полный мрак, но глаза кое-как привыкли к темноте, и каждая девушка с грехом пополам различала справа и слева силуэты своих товарок.
Они стояли на коленях перед алтарем Покровителей, заключив его в круг. Каждая наедине с собой, в сосредоточенно молчании. Каждая должна была… что? Молиться? Медитировать? Просто постараться не шевелиться? Девушка тщетно искала ответ на этот вопрос. Она просто стояла, ощущая, как болят и ноют колени на твердом полу, как сквознячок неприятно холодит спину, как от неудобной позы затекает шея. Но терпеливо стояла и ждала. Остальные ее товарки не шевелились, и девушка терпела изо всех сил. Может, можно как-то незаметно поменять позу? В темноте никто не заметит…