— Пытаешься усложнить мне задачу? Похвально, но бессмысленно. Слыхал когда-нибудь про сонар-усилитель, называемый также колоколом Камерта? — с этими словами юноша вытащил из кармана крохотный колокольчик, размером с ноготь большого пальца, — я его выменял у одного магистра Ерихонского сонария на две коробки уххурского табака. Динь-динь, я иду тебя искать!
Он легонечко встряхнул колокольчик, и тот издал всего одну тихую ноту, которая словно повисла в воздухе. Повисла и начала наливаться, усиливаться, распространяясь по всей комнате и словно обволакивая каждый предмет, наполняя собой все свободное пространство. И все вокруг отозвалось на этот всепроникающий звук, зазвучало на разные голоса.
Стены откликнулись тихим стоном, тяжелый дубовый стол глухо заскрипел, полки в шкафу зашептались, а множество диковинок и непонятных предметов, разложенных повсюду, взорвались целой какофонией разнообразных звуков: свист, звон, всхлипывания, скрипы, хлопки и даже незатейливые мелодии. Голос обрели, казалось, даже песчинки в песочных часах. И в этом хороводе звуков отчетливо было слышно дыхание двух людей и биение двух сердец. Усиленные многократно и преображенные магией колокольчика, они звучали подобно музыке.
— Ну вот, теперь я тебя слышу и знаю, где ты. Кстати, плохая была идея, спрятаться за этим шкафом…
Айвен резко повернулся на звук дыхания чужака и вытянул вперед руку. Снова ухватил воздух и резко дернул. На руке его зажегся рисунок, и стоящий на шкафу мешок лопнул, осыпав все вокруг мельчайшим порошком нежно-розового цвета.
— А теперь еще и вижу…
У шкафа проявилась тощая фигура, больше похожая на призрака — порошок осыпал невидимку, обрисовав его очертания, и теперь тот хлопал по себе руками, пытаясь стряхнуть коварную розовую субстанцию.
— Между прочим, этот мешочек стоил два полновесных золотых! — с этими словами антиквар набросился на Ксаша.
Тот резко ушел в сторону, уворачиваясь, но сделал это слишком неловко. Айвен успел ухватить колдуна за рукав, сильно дернул на себя и тут же пожалел об этом: невидимый локоть вонзился ему под ребра, выбив остатки воздуха их груди и заменив его болью. Розовая фигура отскочила от согнувшегося пополам юноши и бросилась к двери.
— А ну стой! — просипел сзади антиквар и вскинул ладонь. Из нее вырвалась голубая молния и ударила точно в спину беглеца.
Ноги того подкосились, и он рухнул на пол, подняв облако розовой пыли и снова став видимым.
Айвен оперся на край стола, пытаясь восстановить дыхание. При каждом вдохе ныли ребра — удар оказался очень силен — но все же он смог выдавить из себя:
— Именем короля и знаком Тайной Канцелярии, Ксаш, или как там тебя зовут на самом деле, ты арестован! Ты можешь хранить молчание, все равно наши дознавателя вытащат из тебя все, что им нужно. Любое сказанное тобой слово будет считаться незаконной попыткой колдовать. Ты имеешь право… Да никаких прав ты не имеешь, ты, каббров колдун!
— Я… не… колдун… — каждое слово давалось лежащему с трудом, язык, как и все тело, едва его слушались, — А вот кто… ты… такой?..
— Я? Печатник. Колдун ты, или нет, это уже не мне решать. Там разберутся. И почему на тебя чарокурт не подействовал — тоже.
Он умолк, и теперь тишину нарушало лишь дыхание двух человек — звон колокольчика стих, а вместе с ним и прочие звуки, вызванные магией сонарного артефакта. Десять минут они провели в этой тишине, которую нарушил настойчивый стук в дверь.
C тихим стоном Айвен поднялся со стула, перешагнул через неподвижного Ксаша и открыл дверь. За нею переминались с ноги на ногу два невзрачных типа в неприметных серых одеждах. На правой щеке у каждого горел знак Тайной Канцелярии.
— Он ваш. Только осторожнее, этот каббров колдун ухитрился стать невидимым под чарокрутом. И марголит на него не реагирует.
— Разберемся, — серый шагнул, и юноша посторонился, пропуская его в лавку.
Антиквар молча наблюдал, как Канцеляры поднимают арестованного, связывают и опутывают сетью заклятий. Действовали они слаженно и уверенно, словно каждый день задерживают преступника, способного превращать дерево в золото и становиться невидимкой. А впрочем, кто их знает, может, так оно и было?
Когда дверь захлопнулась за серыми, Айвен подошел к висящему на стене шкафчику и вытащил из нее бутылку с Кизунским бальзамом — лучшим средством, чтобы привести себя в порядок. Один глоток этого чудесного напитка заставил его кровь жидким огнем струиться по венам, прогоняя усталость и делая голову ясной, а мысли — легкими.
— Будь проклят тот день, когда я согласился связаться с Тайной Канцелярией, — пробормотал он под нос и снова приложился к бутылке.