19. Автор считает своим долгом выразить благодарность всем, кто, записывая уроки Г. Г. Нейгауза, способствовал сохранению драгоценного педагогического наследия: ныне покойному акад. Б. М. Теплову и доц. А. В. Вицинскому, которые расшифровали и подробно прокомментировали стенограммы «Показательных уроков»; Т. А. Хлудовой, безвременно умершей ассистентке Г. Г. Нейгауза, верному помощнику и непосредственному участнику его педагогической работы; доц. П. В. Лобанову, которому мы обязаны возможностью познакомиться с уроками Нейгауза в подлиннике, услышать «живой» голос Генриха Густавовича.
20. Не потому ли были возможны открытые выступления как после пяти, так и после одного полученного урока? Заявление о предстоящем классном вечере всегда и всем, увлеченным новыми открытиями, казалось преждевременным. Но тем не менее все внутренне собирались. И тогда был виден результат работы Нейгауза — быстрый, интенсивный рост учеников.
21. Это отнюдь не значило, что можно было оставить произведение недоученным. «Нет ничего хуже небрежно выученной пьесы», — нередко говорил Нейгауз.
22. Еще одно доказательство органичного единства стихийного и сознательного в работе Нейгауза: тщательно отрабатывались в классе только (!) те детали, которые имели принципиальное значение для решения замысла в целом, и кропотливая эта работа носила аналитический характер. Генрих Густавович подчеркивал ее познавательный смысл.
23. Имя художника невозможно расслышать. Обычно в подобном контексте Генрих Густавович упоминал Якоба Рейсдаля. Но на сей раз звучание имени художника совсем иное. Возможно, речь идет о современнике Шумана Иоганне Кристиане Рейнгардте (1769—1847), который известен как мастер романтического пейзажа, автор многочисленных изображений бури (Sturmlandschaften).
24. «Но что значит понимать? Это значит чувствовать, говорил не кто иной, как Станиславский» (V, 16, 159).
25. Потому даже отличному студенту было трудно сразу достаточно гибко и выразительно сыграть начало этюда As-dur ор. 8 Скрябина. А кажется, что rubato, «индивидуально» проявляющееся в разных голосах, можно с легкостью расписать в нотах. Но исполнить выразительно и тонко вовсе не просто. То же было с началом хорала из скерцо cis-moll Шопена. Генрих Густавович продирижировал его так понятно для всех! А студентка признавалась много лет спустя: «Дело было простое — следовало начать тише и вести аккорды crescendo к вершине, но я это поняла лишь теперь». А тогда... Тогда на уроке не вышло. Но форма вмешательства Генриха Густавовича заставила ее мучительно добиваться, искать. И сыграла она скерцо на экзамене превосходно...
26. Видимо, работу такого же типа он имеет в виду, когда говорит: «Такими местами нужно пользоваться как поводом для большой обобщающей звуковой и технической работы» (III, 3, см. пример 9).
27. О проведении второй темы в репризе (Des-dur) Генрих Густавович говорит: «Зачарованная страна», имея в виду стихотворение А. Блока «Соловьиный сад».
28. Это заявление Нейгауза — не только свидетельство «индивидуального подхода» к ученикам, но и еще одно подтверждение того, что главным для него было воспитание сознания ученика, а не стремление «сделать вещь».
29. № 38 — три пластинки, выпущенные фирмой «Мелодия» в 1971 г.: Д-019959-60; Д-022885-6; Д-022887-8.
30 к.
ИБ № 3242
БЕРТА ЛЕЙБАШЕВНА КРЕМЕНШТЕЙН
Педагогика Г. Г. Нейгауза
Редактор А. Трейстер.
Техн. редактор С. Буданова.
Корректор М. Лимонова.
Подписано в набор 28.07.83. Подписано в печать 27.02.84. Формат бумаги 60Х901/16. Бумага типографская № 2. Гарнитура литературная. Печать высокая. Объем печ. л. 5,5. Усл. п. л. 5,5. Уч.изд. л. 6,25. Тираж 25 000 экз. Изд. № 12549. Зак. 244. Цена 30 к.
Издательство «Музыка», Москва, Неглинная, 14
Московская типография № 6 Союзполиграфпрома при Государственном комитет СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли
109088, Москва, Ж-88, Южнопортовая ул., 24.