— Неужели настоящее — “подарок небес, дар Божий”? — вспомнила Женевьева слова Шарлотты.
— Мне кажется — да.
— А жемчужный дождь — он прольется? — тихо спросила Женевьева и в который раз пожалела о своем вопросе. И вновь Шарлотта восприняла его как нечто вполне естественное. Тихо улыбнувшись, она покачала головой:
— Не знаю... Нет, наверное. Но уже то, что есть сейчас — хорошо.
И, резко повернувшись на каблуках, она сменила тему, заговорив о предстоящем походе в горы, о своих новых работах...
Лоуренс, которого так ожидали участники предстоящей экспедиции, приехал на следующее утро. Женевьева как раз закончила уборку и несла белье к машине, пришедшей из прачечной, когда на площадку въехал “бьюик” графа, и Лоуренс, кивнув Марселю, вышел из него, держа под мышкой какие-то бумаги. Увидев Женевьеву, он улыбнулся и сказал:
— Чрезвычайно рад вас видеть. Знаете, у меня такое чувство, будто я возвращаюсь домой. Хотя у меня есть дом на Бермудах, я бываю в нем так редко, что почти не чувствую его своим. А здесь — удивительное дело — меня тянет в этот замок, я даже скучал без вас всех. И без вас, милая Женевьева, в том числе.
— Здесь вас тоже все ждут, — поспешила заявить Женевьева (“а ведь я лгу” — пронеслась мысль у нее в голове). — Тут только и разговоров, что о предстоящем походе в горы. Мистер Хаген устроил проверку снаряжения, а также тренировал Шарлотту, и у нее получилось. И вчера за ужином он сказал, что...
Она болтала без умолку, боясь одного — что сейчас Лоуренс поднимется в свою комнату, потом заглянет в комнату Жоржетты, а, не найдя ее... что он сделает?
Однако долго удерживать Лоуренса ей не удалось: шоферу машины надоело ждать, он дал гудок, и Женевьеве пришлось спешить к машине, а англичанин направился к замку. С тревогой ожидала Женевьева чего-то ужасного, но все было тихо. Она сообразила, что Фуллер и Жоржетта тоже знали о предстоящем приезде Лоуренса и могли принять меры предосторожности. Ее это, конечно, не касалось, но ей было жаль Лоуренса, жаль, что его так открыто и грубо обманывают.
За завтраком Доменик сидел на своем обычном месте. Он даже шутил с Катрин, а после завтрака, когда все разошлись, шепнул Женевьеве:
— Сегодня вечером... может, встретимся? Там, у секвойи?
Женевьева кивнула: ей самой хотелось встретиться с парнем, поделиться некоторыми впечатлениями, просто поболтать. Глядя вслед уходящему Доменику, она с удовольствием подумала, что они, кажется, помирились и новых ссор не предвидится. “Здесь буря, кажется, улеглась, — подумала она. — Но я чувствую, что назревают другие. Месье Вернон оказался прав: воздух замка насыщен любовью. Но там, где любовь, там и ее спутники — измена, разочарование, ревность”.
О том, что ее предположение верно и буря уже разразилась, Женевьева узнала очень скоро — и при каких обстоятельствах!
Перед обедом она отправилась убирать комнату Жоржетты. Накануне, заглянув туда, она убедилась в том, что и так знала: что владелица не спала в своей кровати, не пользовалась и ванной, так что убирать, в сущности, нечего. Она и не убирала — тем более что испытывала к Жоржетте все возрастающую неприязнь. Однако выполнять свои обязанности горничной тем не менее было надо, и теперь Женевьева решила убраться сразу за два дня.
Желая обезопасить себя от всяких неожиданностей, она не только оставила дверь открытой, но и повесила на нее самодельный плакатик “Идет уборка”. Решив, что теперь-то она уж точно не станет невольной свидетельницей ничьих объяснений, она направилась в ванную — попутно отметив, что в эту ночь кроватью пользовались и белье надо менять.
Однако ее работа (а может, и чья-то злая воля) опять сыграла с ней злую шутку. Она уже заканчивала оттирать ванну, когда в комнате раздались голоса. Вошедшие говорили громко, очень громко, почти кричали, так что не услышать их было можно, только зажав уши. Собственно, слышно было вначале одну Жоржетту.
— ... Не чувствую себя связанной никакими обязательствами! — громко заявила она, видимо, продолжая разговор, начатый еще в коридоре. — Ты, ты первый меня обманул! Почему же нельзя мне? Ты мне обещал отдых, потом увлекательные приключения — пускай опасные, но в награду нас ожидало настоящее богатство.
— Богатства я не обещал, — раздался еще более невозмутимый, чем обычно, голос Брэндшоу.
— Но это подразумевалось само собой — зачем же еще люди ищут клады?! А что на самом деле? Вместо отдыха — работа, бесконечные расчеты; приключения, как выясняется, это в основном тоже работа... Но самый большой обман связан с тобой, лично с тобой, дорогой Лоуренс. Своей внешностью ты обманываешь всех, сумел обмануть и меня. Мне казалось, что под этой маской скрывается мужчина, способный вызвать у женщины настоящий приступ страсти — и поглотить его. На деле же ты так же бесчувствен, как эта деревяшка. Он, видите ли, ждет от женщины прежде всего понимания! Дружбы! Я не лесбиянка, чтобы дружить с мужчинами! Я жду от них совсем другого!