Оказалось, что «поработать в спокойном режиме» не имело ничего общего с действительностью. Те три дня, пока шла фотосессия, Наташе показались адом. Кутюрье, весь в творческих муках, гонял по залам моделей, заставляя принимать неестественные позы в самых неподходящих на то местах. Следом за ними бегал фотограф и отменял все распоряжения, поскольку ему не нравились то свет, то ракурс, то еще что-то. За всей этой кавалькадой угрюмый осветитель катал на подставке огромный прожектор, пытаясь им сбить все на своем пути, что было не прикручено намертво к полу или стене. А между ними постоянно шныряла девочка-визажист, поправляя то прически, то макияж разряженных барышень. Фотомодели капризничали, фотограф нервничал, дизайнер истерил, визажист вполголоса комментировала происходящее, преимущественно используя ненормативную лексику, осветитель тоже комментировал, но использовал только нелитературные выражения. И все скандалили между собой, пытаясь мимоходом привлечь и хозяйку салона к этому увлекательному занятию. Наташа мысленно восхищалась емкостью формулировок вспомогательного персонала, но вслух решила не высказывать своего мнения. При этом съемочная группа не забывала в промежутках подкрепляться, после чего в конце каждого дня все горизонтальные поверхности были усеяны пластиковыми стаканчиками, использованной одноразовой посудой и мятыми салфетками. Вечерами Наташа все это убирала и проклинала тот день, когда согласилась отдать свой салон на уничтожение стае безумных павианов.
После фотосессии Веричева решила попросить кого-нибудь из ювелиров сделать кольцо царя Соломона с утешительной надписью «И это пройдет» на память о незабываемых ощущениях. Но когда на прилавках появился глянцевый журнал со статьей, посвященной кутюрье, передумала. Тот так бурно изливал благодарность салону и лично Наташе, что складывалось впечатление, что без нее вообще никакой коллекции бы не было. В подкрепление сказанного прилагалась фотография, где Веричева с дизайнером в обнимку вымученно улыбалась в объектив.
А после этого по телевизору промелькнула небольшая передача на ту же тему. И опять потоки благодарности. Но не в этом была суть. Кутюрье на этот раз правильно расставил акценты и сфокусировался на украшениях. От себя приплел, что титан – модный тренд сезона, сейчас без него в Европе ни одна приличная женщина из дому не выходит, и все в таком же роде. Такую изумительную чушь Веричевой редко доводилось слышать, но публика заглотила наживку. В последующую неделю все то, что лежало на полках месяцами, расхватали, как куриные окорочка. А народ все шел и шел. И срочно требовалось удовлетворить спрос.
Энтузиазм ювелиров поражал. Они готовы были не вылезать из-за верстаков сутки напролет. Жаловались, конечно, на боль в суставах, затекшие спины и упавшее зрение, но все равно что-то обпиливали, паяли и полировали с утра до ночи. В них воскрес юношеский задор и появилась тяга к хорошим заработкам. Наташе вся эта кутерьма, подкрепленная растущим банковским счетом, тоже очень нравилась. Но червячок неуверенности в завтрашнем дне портил чудесное чувство. К сожалению, она лучше других понимала, что подобный ажиотаж вечно длиться не может, когда-нибудь публика пресытится. Вывод напрашивался сам собой: чтобы этого не произошло, интерес толпы и ее тягу к потребительству требуется постоянно подогревать.
Гуру от маркетинга уверяли, что лучшего способа, чем прямая реклама, в данном случае не найти. Но Веричева умных статей и книжек про продвижение товаров отродясь не читала, оттого и выбрала другой путь. Оказалось, необременительная услуга взамен на пиар от медийного лица – инструмент продвижения не менее эффективный, чем ролик в прайм-тайм. И главное, желающих получить что-нибудь на халяву в обмен на коротенький дифирамб оказалось не так уж и мало. Достаточно стало двух-трех подобных бартеров, чтобы усвоить: к сотрудничеству готовы практически все, надо лишь узнать номер телефона. Поняв нехитрую истину, Наташа стала шлифовать мастерство дипломатических переговоров.
Дела шли прекрасно. Но то, что именно украшения стали пользоваться особенным спросом, явилось неожиданностью для самой Веричевой. Картины, скульптуры, керамика, стекло – все отошло на второй план. Это и вправду было довольно странно, поскольку такая бижутерия иногда по стоимости не уступала изделиям из золота или серебра. Хозяйка салона наблюдала этот массовый психоз и отказывалась верить. Но бухгалтерская отчетность уверяла, что это не мираж. После этапа принятия действительности пришла идея создать что-нибудь свое – какую-нибудь коллекцию с причудливыми камнями в обрамлении не менее причудливых оправ. Стимулов было два – потребность в самовыражении и желание получать не двадцать процентов от продаж, а сто.