Принимать верные решения я точно не умею... Вляпалась по самые гланды и теперь точно буду страдать.
Мне разрешили связаться с Флорой, чтобы уладить ситуацию с отсутствием до понедельника, и подруга быстро поверила в то, что я поехала домой. Вот так. Просто взяла и уехала в другой город, не взяв никаких вещей. Если бы то же самое произошло с подругой, я бы не поверила и заподозрила ее во лжи, но Флора – не я.
Измеряя комнату шагами от стены до стены, ощущаю себя заложницей. Если так будет продолжаться на протяжении целых двух дней, я не выдержу холодной атмосферы и жуткого одиночества. Пойду к остальным, а если разговор не склеится, поговорю с дедушкой Миура, тем более здесь он самый адекватный человек, который умеет выражать эмоции вместо того, чтобы скрывать их.
Не специально хлопнув дверью, слышу эхо, от которого становится не по себе. Не понятно, где я нахожусь, но все говорит о самом настоящем бункере, в котором нет ни одного окна. Сейчас май. На улице прекрасное цветение некоторых деревьев и кустарников, создающих восхитительный аромат, который разносит по улицам легкий ветерок, а я торчу в самой настоящей железной банке без выхода и входа, как заверил Дональд. По его словам когда я буду появляться в укрытии клана, глаза каждый раз будут заменять сопровождающие меня люди, так как доверие нужно заслужить верностью и преданностью, которые за короткие сроки не вынудишь.
Длинный коридор напоминает жуткий тоннель. Вспоминая дорогу к месту, где очнулась, поворачиваю налево, слыша сзади небольшой топот при легком беге всей семерки клана.
– На северный район двое, западный округ для троих, – командует Дональд, – оставшиеся в центр. Как только найдете тело, сообщайте.
Они пробегают мимо, не обращая на меня никакого внимания, пока один из них не пронзает меня взглядом холодных серых глаз. В их холоде может потеряться каждый, если вдруг встретит Бэсфорда, а сейчас это происходит со мной. Серьезность, доля безразличия, словно при взгляде он делает одолжение, что вообще решает посмотреть мне в глаза. Как только парень становится чуть дальше, взгляды обрываются. По плечам побегают мурашки, от которых я стараюсь избавиться трением ладоней.
– Их практически не бывает здесь, – сообщает голос сбоку от меня, и я вижу дедушку Миура, который слегка улыбается. – Сейчас сложные времена для мира, девочка, а им предстоит разбираться со всем самостоятельно.
– Дональд еще не рассказал, что происходит.
– Он присматривается. Даже самому мудрому человеку нужно время, чтобы отличить добро от зла, которое часто прячется даже в добрых людях.
– Если он до сих пор присматривается, тогда почему дал подписать договор?..
– Дональд верит в людей. Он справедливый, честный и прямой, но очень часто терпел предательство. Вера в тебя и недоверие разделились на две части, а, судя по ситуации с договором, первая часть имеет преимущество перед второй.
Видимо, дедушка Миура не привык к коротким ответам, но это меня устраивает. Влипнуть в подобную ситуацию могла только я, однако жалеть и винить свою глупость уже поздно.
– Пойдем, девочка, выпьем чаю.
Слегка коснувшись рукой моей талии, дедушка Миура выпрямляется, перебирая короткими ножками в сторону небольшого коридора. По сравнению с нами он кажется десятилетним мальчиком с седой бородой и лысой головой. Хочется спросить про его возраст, но вряд ли данность будет уместна.
– Как ты оказался среди наемных убийц, дедушка Миура?.. Неужели тебя тоже устраивает то, что они убивают людей?
– Это не тот вопрос, на который я могу ответить прямо, Кассандра. Клан, в котором ты сейчас находишь, убивает лишь тех, кто собирается поднять восстание против нашего мира.
– Простите? – Я останавливаюсь и понимаю, что перестаю моргать. – Какое восстание?
– Пожалуй, ты должна это знать.
Дедушка разворачивается в обратную сторону и начинает манить меня рукой за собой, что вызывает непонимание и жуткое любопытство.
Мы проходим в еще один коридор, в котором имеется тупик в полукруглой форме. Множество свечей на стенах говорят о средневековье, да и сама обстановка напоминает какой-то старинный погреб, если говорить об этом месте как можно мягче. Холод моментально заставляет меня приобнять собственное тело руками, пока старый японец смотрит прямо перед собой. Это длится уже около шести минут, но неловкую паузу ощущаю только лишь я. В этом месте слышны порывы воздуха, которые, вероятно, исходят из небольших щелей между железными стенами.
– Принцип некоторых вещей достаточно сложно понять, если ты привыкла к обычному и примитивному кругозору, – наконец-то говорит дедушка. – В мире множество параллелей, каждая из которых существует и будет существовать вне зависимости от веры в нее других людей.
Отдаленно начинаю понимать, что разговор заходит о других мирах, в которые, честно, я верю с точки зрения фантастики. Другие миры кажутся не такими далекими, когда о них говорит человек почтенного возраста.
– Дедушка Миура, зачем мы говорим об этом сейчас? Восстание...
– Восстание организуется в нашем мире, Кассандра. В нашей параллели, которая в уменьшительной точности похожа на ту, в которой живешь ты.
Я не успеваю открыть рот, чтобы задать ряд интересующих меня вопросов, как вдруг Миура ударяет тростью по железному полу, тем самым заставляя стены круглого тупика двинуться вперед, пропуская через отверстия яркий дневной свет и холодный ветер. Некоторое время щурюсь и заставляю глаза привыкать к такому резкому переходу от темноты к свету, а когда стены пропадают, моему взору открывается вид на совсем другой Бостон. Вместо знакомых многоэтажек имеются небольшие дома, больше смахивающие на лачуги для проживания какого-нибудь рогатого скота. Некоторые здания в готическом стиле остаются точной копией нашего города, но разница видится в отсутствии зелени до востока, где далее расположились густые леса. Грязь и разруха слегка пугают своей реалистичностью.
Под пленением необычности делаю несколько шагов вперед и замираю, когда подошва кроссовок касается густой грязи. Этот Бостон, словно противоположность прекрасного города, который знаю я, но факт отсутствия машин и прочих новшеств столетия делает минуту восприятия волшебной, но жалкой.
– Дедушка Миура, – на одном дыхании произношу я, – это просто невероятно.
– Лишь в первые минуты. Чуть позже ты сможешь проникнуться обстановкой, в которой оказалась, а пока будешь удивляться, познавая наш мир.
Среди узких улочек замечаю людей в черных плащах. Шагая к старому Капитолию, они озираются по сторонам, словно стараются остаться незамеченными среди обычных прохожих в темно-серых мантиях. Второе чувство настойчиво начинает что-то бормотать про странность поведения, пока пятеро, вероятно, мужчин заходят внутрь, перешептываясь.
– В твоем разуме много вопросов, – произносит дедушка, – но ответить на них может только Дональд. Рассказывать о членах клана, нашем мире и прочем может только он.
– Дедушка Миура, с тобой ведь ничего не случится за то, что ты показал мне все это?
Обеспокоенно я возвращаюсь на прежнее место и с тревогой смотрю на слегка улыбающегося Миура.
– Не случится, девочка. Повозмущается и замолкнет, а теперь пойдем. У меня есть замечательный отвар из листьев брусники и мяты.