И всё же главным было другое. После того памятного видео Артур распорядился, чтобы все идеи и разработки Альбина отправляла не помощнику, а напрямую ему на почту. На первый взгляд — рабочая мелочь.
Но эти мелочи разжигали в ней пожар — яркий, мучительный, но сладкий. И всё же внешне она оставалась невозмутимой. Уверенной. Холодной. Каждое слово, письмо, разговор — всё выдержано в безупречном тоне: вежливом, сдержанном, профессиональном.
Потому что позволить себе больше означало бы распахнуть дверь мечтам. А мечтать о невозможном она запрещала себе давно.
- Осторожнее, девочка, - Ирина поднялась и потянулась. – Осторожнее. Твой очень быстрый взлет напряг многих, ты теперь – мишень. Ольга видит твой потенциал и очень ценит, я…. ну я-то всегда за любой кипишь, тем более за такой как ты…. Но мы не сможем всегда быть рядом. Учись сама отражать удары и зависть. Потому что зависть часто прячется за самой доброй улыбкой. Помни это, девочка.
С этими словами она направилась к выходу из кабинета, поцокивая тонкими каблучками. И кто бы сказал, что этой женщине 65 лет?
8
Альбина устало вздохнула и положила голову на руки. Слова Ирины звучали в голове как эхо. Особенно ее слова про Артура.
Девушка готова была стукнуть сама себя. Нельзя, нельзя поддаваться эмоциям, нельзя….
Она зажмурилась и тряхнула головой. Но если его внимание заметила даже Ирина, что уж говорить об остальных?
Плохо, очень плохо!
Почти на автомате, Альбина накинула на плечи пиджак, выключила ноутбук и пошла к выходу. За окном медленно садилось солнце, заливая здание компании последними розово-золотистыми лучами. Легкий летний ветерок играл в кронах деревьев около здания.
Офис опустел. В это время людей здесь уже не было — только эхо собственных шагов сопровождало её к выходу. На стоянке остались всего три машины: чёрный, немного угрюмый внедорожник Ярослава, сияющий белизной и хромом Porsche Артура и строгий, деловой Mercedes финансового директора. Она знала их машины, знала даже водителей — те коротко, вежливо кивнули ей, как старой знакомой. Альбина ответила лёгкой улыбкой, но не замедлила шаг.
Пройдя мимо парковки, она свернула на узкую аллею — ту, что отделяла стеклянную громаду офиса от шумной дороги. Здесь было тихо, почти по-пригородному уютно: пахло нагретым асфальтом, цветущей сиренью и вечерней свежестью.
Альбина шла, не глядя по сторонам, погружённая в свои мысли. Они наслаивались друг на друга, как волны: слова Ирины, предостережение Димы, и — словно вспышка на фоне всех тревог — взгляд Артура. Тёплый, внимательный, чуть-чуть слишком личный.
— Значит, котёнок, вот где ты работаешь, — раздался за спиной знакомый голос, и Альбина похолодела, будто кто-то плеснул на неё ведро ледяной воды.
Он сидел на одной из старых скамеек под тусклым фонарём, который, как в дешёвом триллере, отбрасывал резкие, ломаные тени на потрескавшийся тротуар. В пальцах у него тлела сигарета — алое пятнышко жара светилось в темноте, как глаз хищника. Воздух был густо пропитан приторным, терпким запахом дорогого табака. Этот запах Альбина помнила слишком хорошо — он прочно въелся в её память, как и голос, как и ночи, когда она не могла уснуть от страха и тревоги.
Желудок свело судорогой. Она чуть пошатнулась, инстинктивно сделала шаг назад, но ноги не слушались. Земля под ногами внезапно стала вязкой, как трясина.
Мужчина поднял на неё глаза. Те самые глаза — тёмные, внимательные, цепкие. В них не было гнева. Напротив, они светились спокойствием, от которого Альбине стало только хуже.
— Паша… — выдохнула она, едва слышно, будто имя обожгло ей язык. — Что ты…
— Жду тебя, — перебил он, всё тем же ровным, ласковым голосом, от которого по коже пробежали мурашки. — Думала, забыл? Аля, я тебя не отпускал…
- Паша, уходи, - она чувствовала внутри панику, судорожно озираясь по сторонам и молясь, чтобы мимо прошел хоть кто-то из коллег. Хоть бомж из подворотни. Да хоть собака бешенная – все лучше, чем эта встреча.
— Не рада видеть, котёнок? — усмехнулся он и неторопливо поднялся со скамейки. Сигарету он затушил и швырнул в стоящую рядом урну, ни на секунду не сводя с неё взгляда.
Офис остался позади, тёмной громадой теряясь в сумраке вечера. Каблуки прочно сковывали её движения — бежать бессмысленно.
— Ты знаешь, что нет, — прошептала Альбина, чувствуя, как ноги становятся ватными, а колени вот-вот подогнутся. — Я не понимаю… Зачем ты продолжаешь искать встречи? Это же…