— Ты что... Артур? — выдохнула она, её голос дрожал от смеси стыда и гнева. Она подняла глаза, и в её взгляде, обычно спокойном и нежном, теперь полыхали искры. — Зачем это?
— Аль, ты моя девушка, — ответил он, всё ещё спокойно, но с лёгкой ноткой настойчивости. — И должна соответствовать. Я знаю, что ты из другой среды, понимаю, что... — Он запнулся, увидев, как её лицо меняется. Его слова, произнесённые с искренним желанием помочь, вдруг повисли в воздухе, как тяжёлый камень, готовый рухнуть и всё разрушить.
Альбина почувствовала, как горло сжимает спазм. «Из другой среды». Эти слова эхом отозвались в её голове, подтверждая все её страхи. Он знал. Знал, что она не из его мира, знал, что она считает копейки, что её гардероб — это одно платье и пара туфель, что она не может позволить себе сиять так, как привыкли его знакомые. И теперь он смотрел на неё с этим понимающим взглядом — взглядом, в котором не было осуждения, но была жалость. И это было хуже всего.
Артур вдруг понял, что зашёл не с той стороны. Её взгляд, её напряжённая поза, дрожь в её пальцах — всё кричало о том, что он совершил ошибку. И, что хуже, он понял, что есть риск: она может встать и уйти. Просто уйти от него, от этого разговора, от всего, что между ними было. Эта мысль ударила его, как холодная волна, и он инстинктивно схватил её за руку, не давая пошевелиться.
— Аль, подожди, — быстро сказал он, его голос стал тише, почти умоляющим. Его пальцы крепко, но осторожно сжали её запястье, словно он боялся, что она растворится, если он отпустит. — Я не то хотел сказать. Прости. Я... я просто хочу, чтобы тебе было комфортно. Чтобы ты не переживала из-за всяких глупостей вроде платьев или подарков. Это не потому, что ты «не соответствуешь», — он выделил это слово, будто отбрасывая его прочь. — Это потому, что я хочу, чтобы ты была рядом. Со мной. Такой, какая ты есть. Отбрось ты на фиг все эти условности! Альбина, это нормально, что я хочу дать тебе то, что должен давать мужчина женщине!
- Но я не твоя женщина, Артур! – отчеканила Альбина.
— Моя! — рявкнул он, и в его голосе смешались гнев и что-то ещё — почти отчаяние. — И хватит уже играть в эти игры, Альбина! Ты правда думаешь, что я поверю, будто ты сама всё вытянешь? Что ты пойдёшь и возьмёшь кредит, мать его, ради платья? Или будешь шить его ночами, как Золушка? — Он ударил ладонью по столу, не сильно, но достаточно, чтобы чашки звякнули. — Это смешно! Я пытаюсь помочь, а ты строишь из себя... не знаю, кого! Как будто я тебя унижаю, предлагая эту чёртову карту! Или что, думаешь до меня не доходит, что в четверг ты сделаешь все, чтобы избежать этого мероприятия?
- Я буду на нем, Артур, - глядя прямо в глаза мужчине сказала Альбина, поднимаясь. – Буду. Но карточку оставь, пожалуйста, себе. Свои проблемы я буду решать сама!
Она быстро вышла из кафе, ощущая, что вся ее эйфория разрушается как карточный домик. Глаза заволокло туманом слез, но она не позволила им пролиться. Не сейчас.
Артур догнал ее через квартал. Схватил за руку и почти силой притянул к себе.
— Прости, Аль... — выдохнул он, его голос был хриплым, надломленным, совсем не похожим на тот гневный тон, что звучал в кафе. Он стоял так близко, что она чувствовала тепло его дыхания, видела, как его грудь вздымается от тяжёлого дыхания. — Прости меня. Я не умею... не умею делать подарки. Не умею... — Он запнулся, его рука всё ещё держала её, но теперь мягче, почти осторожно. — Мне хочется помочь, а я делаю только хуже. Я не хотел тебя обидеть, клянусь.
Альбина смотрела на него, и её гнев медленно, неохотно отступал, но боль всё ещё жгла изнутри. Она видела его искренность, его растерянность, но не могла забыть, как он смотрел на неё в кафе — с раздражением, с непониманием, как будто её отказ был личным оскорблением. Для Артура деньги были решением, способом показать заботу, проявить свою роль мужчины, как его учил отец. Он вырос в мире, где такие жесты были нормой, где женщины с улыбкой принимали дорогие подарки, а мужчины гордились своей способностью обеспечивать. Её «нет» выбивало почву из-под его ног, ставило под сомнение всё, что он считал правильным. И это бесило его — бесило, потому что он не мог понять, почему она усложняет всё, почему не может просто взять и довериться ему.
- Все в порядке, - она спрятала лицо на его груди. – Все в порядке, Артур. Я…. не злись на меня, но….
- Как же с тобой не просто, - вздохнул он, находя ее губы своими. – Обещай хотя бы подумать…. Аль? Пусть карта побудет у тебя… на всякий случай. Просто пусть лежит. Мне так будет намного спокойнее. Пожалей мои нервы – их и так на работе треплют не мало!