Но мне определенно понравится смотреть, как она попытается.
Я опускаю глаза к её декольте, и хотя оно не больше горсточки, я уже знаю, как выглядит её маленькая грудь. Я вижу, как её твердые соски прижимаются к зеленой шелковой ткани, и гадаю, какой комплект нижнего белья она выбрала.
Она предпочитает трусики-бикини или стринги?
Мой член набухает, вспоминая, как я дрочил этим утром в душе, представляя, как пробираюсь в спальню, чтобы удовлетворить её мокрую киску.
Хватит вызывать эрекцию на свою заключенную.
— Пойдем, — говорю я и веду её в гостиную.
Ей не было смысла сидеть в своей комнате и есть. Или швырнуть еще одну миску в чертову стену. Так она сможет развлекать нас обоих своим странным морганием и флиртом, а я смогу убедиться, что она ест.
Я не собираюсь возвращать полуголодную женщину в её семью.
Это не должно занять больше недели или двух.
О, и она не выйдет замуж за моего отца; я позабочусь об этом.
— Надеюсь, ты любишь курицу, — говорю я, показывая, что ей следует сесть за стеклянный обеденный стол.
— Да. Будет ли вино? — Кира наклоняет голову.
Господи.
— Это не свидание, – я рычу и открываю холодильник, хватая бутылку новозеландского совиньон блан.
— И все же... – она ухмыляется мне, когда я ставлю её на стойку.
— Опять не свидание, — хрюкаю я. — Садись.
— Я могу помочь с посудой. Мне скучно сидеть в этой комнате больше дня. Два дня. Сколько я уже здесь? — спрашивает она, усаживаясь на один из барных стульев.
Господи, она думает, что это дружеское наверстывание упущенного.
Мне нужно улучшить свою игру.
— Почему ты не боишься больше? – я опускаю брови, когда открываю пробку и наливаю вино.
Она молчит, и это заставляет меня поднять взгляд. На секунду я вижу, как её выражение лица мерцает.
Она боится.
— Я думаю, ты не монстр, – Кира пожимает плечами.
— Вот тут ты ошибаешься. Я ошибся, – хрипло произношу я и подталкиваю ей бокал. — Разбей эти хрустальные бокалы Waterford и узнаешь.
Кира поднимает его и отпивает.
— Мальборо. Прекрасно.
Я поднимаю бровь.
— Ты знаешь названия новозеландских вин. Впечатляет.
Ее взгляд метнулся к бутылке.
— Нет, я видела этикетку, – она ухмыляется. — Давай, Мэддокс. Расскажи мне, в чем дело. Если тебе нужна моя помощь с твоим отцом, просто скажи. Тебе не нужно держать меня взаперти.
Я сжимаю губы.
Возможно, я недооценил свою маленькую пленницу. С ее стороны это нагло спрашивать меня таким образом. Согласно собранным мной данным, у нее нет качественного образования — никакого колледжа — и нет опыта работы. Но она умна как гвоздь.
Я ставлю бутылку обратно в холодильник и достаю курицу из духовки. Затем начинаю ее раскладывать.
— Ты собираешься со мной поговорить?
— Нет, — отвечаю я, затем бросаю на нее сердитый взгляд. — Иди, садись за стол. Когда ты поешь, я отведу тебя обратно в твою комнату.
Кира фыркает и сползает со своего места, но не делает того, что я ей говорю.
Я вспоминаю другую информацию, которую узнал о ней, а затем вспоминаю конкретную вещь, которую я попросил своего знакомого из службы спасения достать для меня. Я открываю ящик и ставлю ей ингалятор от астмы.
— Это мое, – она удивленно смотрит на меня.
— Верно.
— Ну, по крайней мере, я знаю, что ты не пытаешься меня убить.
— Пока, — говорю я, но улыбаюсь про себя. С ней ничего не случится. Ни единой чертовой царапины. Я об этом позабочусь.
— Так зачем мне нужно было наряжаться? — спрашивает она.
— Черт. Я просто сказал тебе переодеться. Я никогда не просил тебя надевать такое откровенное платье, – я продолжаю улыбаться, радуясь тому, что это играет с ее разумом.
— Но ты заметил, – я поднимаю взгляд, и она ухмыляется, а мой исчезает.
Чёрт ее побери.
Я обхожу стойку и ставлю тарелки на стол. Затем поворачиваюсь, обнаруживая ее рядом с собой. Я беру ее подбородок в свои пальцы и наклоняюсь ближе.
— Я не глупый, Кира. Ты чертовски красивая женщина. Да, я заметил твои сиськи, и да, я, вероятно, хотел бы трахнуть тебя при других обстоятельствах. Но я не буду. Так что бросай эту игру.
Ее рот раскрывается, и, черт возьми, я хочу провести большим пальцем по ее влажной нижней губе и попробовать ее на вкус.
Она могла бы упасть на колени прямо сейчас, расстегнуть мои штаны, а затем отсосать мой тяжелый член.
Это было бы так чертовски легко.
Я могу легко отделаться от обвинения в похищении, не так уж и сильно от изнасилования. Я не трахаю женщин, которые не согласны, и я думаю, мы оба можем согласиться, что она позволит мне трахнуть ее, пока она моя пленница, не будет согласием.
Даже если это будет чертовски жарко.
— Или мы могли бы прийти к какому-то соглашению, — шепчет она.
Мой член дергается.
Я качаю головой. Мне приходится восхищаться ее упорством, пока я копаю глубже в поисках самообладания.
— Сядь и ешь, – я выдавливаю из себя и, не отрывая от нее глаз, вытаскиваю стул из столовой, затем отхожу.
Кира садится, тихо кладет салфетку на колени и начинает копаться в еде.
Я делаю то же самое и откусываю несколько кусочков.
Затем еще один, более сердито, представляя, как она сидит в доме моего отца — том самом, в котором я вырос — обедает с ним. Тот же стол, за которым я сидел ночь за ночью, мой живот скручивается в узел, ожидая неизбежной пытки, которая последует. Зная, что мое тело вот-вот будет использовано больными белыми мужчинами, которые знают лучше, но не останавливаются.
Я беру свое вино и делаю большой глоток, отталкивая знакомый гнев, который пытается поглотить меня.
— Ты когда-нибудь скажешь мне, зачем ты это делаешь? — спрашивает Кира, откусывая кусочек моркови.
— Нет, — отвечаю я. — Тебе не нужно знать.
— Я имею право знать. Это моя жизнь.
— Иисусе, почему людям так сложно понять, как работает эта штука с похищением?
— Говорит мужчина, обедающий со своей пленницей, – она сердито запихивает в рот еще один кусок еды.
— У тебя будет изжога. Помедленнее.
Ее вилка стучит по тарелке.
— Значит, тебя волнует, что у меня заболит живот, а не то, что ты отнял у меня свободу. Забрал мою нормальную жизнь, семью и друзей.
Я усмехаюсь над ней. — Да. Мне нужно вернуть тебя в добром здравии.
— Значит, ты возвращаешь меня?
Блин.
— Может быть, — бормочу я. — Ешь.
Кира права. Мне следовало отправить ей еду в комнату. Эти вопросы утомительны, и я не хочу, чтобы она что-либо знала.
— Когда?
— Стоп! – я бью кулаком по столу, и она подпрыгивает на месте. — Перестань задавать вопросы и ешь.
Страх в ее глазах заставляет меня молча ругаться.