Я оглядываюсь через плечо.
Затем наклоняюсь, вдавливая пальцы внутрь себя.
– Черт, — кричу я, наклоняясь прямо к краю.
Я откидываю голову назад и энергично тру клитор одной рукой, а другой трахаю пальцами свою киску. В этой комнате нет вибратора, но с образом Мэддокса, наблюдающего за мной, и фантазией прошлой ночи, я так чертовски близка.
— Иисус.
Мои соски приподнимаются над стеклом, затем нежно касаются его, и стимуляция запускает меня в полусферу.
— Да, да, о, боже, – я кричу, когда моё тело содрогается, и мощный оргазм прорывается сквозь меня.
Святое гребаное проклятье.
Я вытаскиваю пальцы и кладу ладонь на окно, чтобы удержаться и смотреть на город.
Манхэттен все еще там, и я все еще здесь.
В своей тюрьме.
Удовлетворяю себя фантазиями о мужчине, держащем меня в плену.
МЭДДОКС
Я сижу, слушаю, как моя команда просматривает финансовые результаты за месяц, и смотрю на экран своего телефона.
Какого хрена она вообще делает?
Господи Иисусе.
Очевидно, я точно знаю, что делает Кира.
Я провожу рукой по волосам и скрежещу зубами, пока мой член твердеет в моих штанах Tom Ford. Слава богу, я сижу за столом в зале заседаний, а не стою перед всем залом.
Я её задушу, черт возьми!
ГЛАВА 12
МЭДДОКС
Я врываюсь в комнату Киры — черт, в мою комнату — и нахожу её лежащей на кровати, всё ещё голой, скрестив ноги на уровне лодыжек.
— Какого черта ты делаешь? — требую я, закатывая рукава своей белой деловой рубашки.
Её голова медленно поворачивается от потолка ко мне. — Пеку торта. Как он выглядит?
Я поднимаю бровь.
— Не будь саркастичной. Это некрасиво.
Она фыркает.
Какого черта?
— Я имею в виду это, – я машу рукой на её тело. — Что бы это ни было, тебе нужно остановиться. А теперь вставай и одевайся.
— Нет, спасибо, – Кира поворачивает голову и снова смотрит на потолок. — Как думаешь, это дефект в покраске?
Я хмурюсь.
И поднимаю взгляд.
— Что?
— Там, наверху. Маленькая черная точка. Думаю, тебе нужно перекрасить потолок. Он меня беспокоит.
Господи Иисусе.
Я шагаю через комнату, дверь хлопает за мной, и Кира подпрыгивает в воздухе. Ее ноги болтаются над кроватью, и я ловлю её неизбежное падение и удерживаю её на ногах.
Блядь, не трогай ничего из её частей.
Её чертовски сексуальные части Аида.
— Я же говорил тебе не играть со мной. Что, по-твоему, должно было случиться после твоего маленького шоу сегодня? — рычу я.
Я чувствую, как она начинает дрожать под моими руками, когда я пытаюсь игнорировать её упругую грудь и нежные изгибы её маленького тела.
— Я не знаю, – Кира сглатывает.
Она боится меня, и мне это нравится.
Я прищуриваю глаза и знаю, что они черные, как ночь, когда я позволяю им опуститься вниз по её телу. Маленький треугольник волос между её ног темный и зовет меня.
Мой член твердеет еще больше, потому что он не смягчался с того момента, как я посмотрел видео, и прежде чем я могу остановиться, я спрашиваю.
— Ты думала обо мне, когда твои соки капали из твоего тела сегодня?
— Пожалуйста, — умоляет она, ее глаза метнулись в сторону.
Черт возьми.
Она думала.
Я подхожу ближе, хватаю ее за подбородок и наклоняю его так, чтобы она была вынуждена смотреть на меня. Если она хочет играть со мной в игры, то я буду играть. И она проиграет.
Какой идиот раздевает и издевается над таким хищником, как я? Мужчина, который уже лишил ее свобод, запер ее и угрожал ей.
Мой отец может быть моей настоящей добычей, но я не святой, и она идет по опасной территории здесь. Необорудованная и неопытная.
Мой член дергается, мне нравится, что она невинна и готова к тому, чтобы я с ней играл.
Что-то меняется во мне.
Желание, которое я пытался подавить с того момента, как увидел ее. Она довела меня до предела, стоя здесь со своими твердыми сосками и, я гарантирую, мокрой киской.
Ее язык высовывается и облизывает губу.
Глупая девчонка.
— Этого ты хочешь? Ты хочешь, чтобы мужчина, держащий тебя в плену, трахал тебя, пока ты молишь об освобождении?
Тишина.
Мой член пульсирует.
— Ответь мне, – я рычу и крепче сжимаю ее подбородок.
— Мэддокс, – она дышит.
Но она не говорит нет.
Мне нужно, чтобы она сказала нет.
Чтобы остановить это, остановить меня. Есть одно, чтобы забрать эту женщину из ее дома, но использовать ее для своего удовольствия, когда я знаю, что она пытается манипулировать мной, чтобы вернуть ей свободу, — это еще один уровень облажа.
С другой стороны, она взывает к сломанной части меня, которая знакома с использованием секса как инструмента. Та часть, которая ненавидит, что мое тело возбуждается этим больным и извращенным возбуждением.
Но я возбуждаюсь.
И я вижу по ее расширенным зрачкам, что Кира тоже.
Я не могу отвести взгляд.
Я не могу отойти.
Мне нужно наблюдать, как она отдает мне частичку своей невинной души, пока я поддаюсь тьме во мне.
— Тебе нравится, когда за тобой наблюдают? Это то, что происходит? – мои глаза блуждают по ее лицу. — Я по камерам. Люди в зданиях снаружи.
Маленький вуайерист.
Миллион идей заполняют мою голову о том, как я мог бы играть с этой женщиной и исполнять её извращенные желания, если бы она не была невестой моего отца.
— Они не могут видеть, – она задыхается.
— Или могут? Ты никогда не узнаешь, я полагаю.
Кира моргает, и электричество, исходящее от неё, не рассеивается. Она буквально пульсирует от желания.
— Может быть, ты хочешь, чтобы они смотрели, как ты падаешь на колени и сосешь мой толстый, твердый член?
Её щеки розовеют, и мой член жадно толкает мою молнию.
— Ты хочешь этого, маленькая пленница?
Я не могу остановиться.
Я знаю, что должен, но смотреть, как она почти сгорает, краснея от предоргазменного жара, сводит меня с ума.
— Ты сейчас мокрая, между этими своими мягкими бедрами?
— Нет, — шепчет она жалко.
Такая маленькая лгунья.
— Я заключу с тобой сделку, – я мрачно улыбаюсь. — Если ты сухая как кость, я позволю тебе уйти отсюда.
Она моргает.
— А если нет? — спрашивает Кира, ее голос хриплый.
— Если ты мокрая, ты встаешь на колени и принимаешь меня прямо в свое прекрасное горло, — отвечаю я, наклоняясь так, что наши рты почти соприкасаются.
Она глотает.
Уходи прямо сейчас.
Я не могу.
Я собираюсь трахнуть эту женщину так или иначе. Я никак не могу выйти из этой комнаты и облегчить свой пульсирующий член с каким-либо уровнем удовлетворения. Кроме как внутри нее.
Если только она не закричит на меня и не скажет «нет» с правдой, которую я не смогу игнорировать, я возьму то, что хочу.