– Не играй с ним в покер, – предупреждаю, смеясь.
– Я не умею, – признаётся Пенни.
– А, ну, я могу тебя научить, – ухмыляется Трэвис.
Паркер и Зейн, которые прислонились к стене с напитками, качают головами.
– Пенни, если он что-нибудь попытается, позови меня, – Зейн предупреждающе выгибает бровь, глядя на Трэвиса.
– У тебя не очень хорошая репутация, – Пенни скрещивает руки на груди.
– Они просто ненавидят проигрывать. А теперь сделай свой бросок, принцесса, – Трэвис кивает в сторону игры.
Кира подходит ко мне, и я протягиваю руку. Мы расслабляемся и наблюдаем, как наша большая семья и друзья наслаждаются вечером. Солнце медленно скрывается за горизонтом.
После того как все поели и убрали посуду, я поднимаю свой бокал со своего места во главе длинного стола и произношу тост:
– За хороших друзей, новое поколение и долгую счастливую жизнь.
– Ура, ура!
– За хороших друзей!
– Ура!
Бокалы звенят. Я стукаюсь своим о бокал Киры, и она отпивает свою минеральную воду.
Замечаю, как Паркер в десятый раз за вечер достаёт телефон и проводит пальцем по экрану, уставившись в него с мрачным выражением лица.
– Он вложил деньги в акции или что-то в этом роде? – спрашивает Трэвис.
Паркер никому не рассказывал.
Я так и думал.
– Нет, – отпиваю Macallan и ставлю бокал на стол.
Я никогда не видел его таким озабоченным. Пора что-то с этим делать, пока он не совершил ошибку, которая разрушит его жизнь.
Или жизнь Авроры.
– Нет, – повторяю я. – Он нашёл её.
Трэвис давится напитком.
– Что? – он кашляет. – Аврора? Когда?
Недели назад. Достаточно давно, чтобы всё могло выйти из-под контроля.
Когда Паркер поднимает на меня глаза, в них одновременно смерть и желание.
Чёрт.
Затем он ухмыляется.
– О, чёрт, – бормочет Трэвис.
После того, как все уходят, я убираю несколько вещей, затем направляюсь в нашу спальню.
Кира уже приняла душ и переоделась в шёлковую ночную рубашку. Ту самую, которую я, кажется, разорвал зубами несколько дней назад.
Вероятно, одна из дюжины, которыми я её заменил после того, как она, по всей видимости, осталась без одежды.
На следующий день я разрезал её кредитную карту пополам и заменил новой.
– Что ты делаешь?
– Теперь я твоя семья. Ты будешь пользоваться этой.
– Я не могу тратить твои деньги, Мэддокс. Это мой трастовый фонд, – Кира ахает.
– Ты можешь. И будешь. Ты – мать моего ребёнка. Есть расходы, вещи, которые тебе нужно будет покупать. Для МОЕГО ребёнка.
Я кладу руку ей на бедро и заправляю кредитную карту в её бюстгальтер.
– Не спорь.
Она смотрит на меня, молча споря с собой.
Я не могу сдержать улыбку.
– Что смешного? – хмурится она.
– Ничего.
Я целую её, а затем иду в кабинет, чтобы сделать звонок.
В этот момент я понимаю.
Возможно, всегда знал.
Но сейчас время подходящее.
Сегодня я получил ответ.
И забрал свой заказ.
Кира оборачивается, когда я расстёгиваю рубашку. Она всё ещё смотрит на меня так, будто я не принадлежу ей целиком. Будто она не может трогать меня, когда захочет.
Я срываю с себя одежду, бросая рубашку на кресло в углу комнаты, сбрасываю туфли, затем расстёгиваю верхнюю пуговицу брюк.
– Это что, стриптиз? – она краснеет.
Так чертовски мило.
Она берёт мой член в рот как минимум раз в день и всё равно краснеет.
– Пойдём со мной, – говорю я, беря её за руку.
Мы идём через дом, и, когда я толкаю дверь, ведущую на балкон, она тянет меня обратно.
– О нет. Я не собираюсь заниматься сексом там.
Но затем замирает.
Десятки свечей горят ровными огоньками, по полу рассыпаны жёлтые лепестки роз.
Это возможно только потому, что Пенни пробралась обратно и помогла мне всё подготовить.
– Что это?
Я выношу её за порог, и она цепляется за мои руки, пока я ставлю её на пол. Мы стоим, любуясь Манхэттеном.
Затем я падаю на одно колено.
– Мэддокс… – она задыхается, когда шелк её короткого платья трепещет на ветру.
Боже, я мог бы прижаться лицом к её голой киске прямо сейчас.
Я знаю, что она не носит трусики в постели. Я запретил.
Сосредоточься.
– Кира… – я беру её за руку, глядя прямо в её огромные глаза. – Выходи за меня. Позволь мне любить тебя и защищать до последнего вздоха. Позволь мне быть лучшим отцом для наших детей.
– О, Боже… – слеза катится по её щеке, она всхлипывает.
Хорошо. Теперь просто скажи «да».
– Проведи свою жизнь со мной, милая, – я жду.
Она дрожит.
– В любой момент ты можешь сказать «да».
Кира слабо смеётся сквозь слёзы.
Скажи «да», чёрт возьми.
Я встаю, и её лицо поднимается ко мне.
Я обхватываю её голову, провожу большим пальцем по её челюсти.
– Просто чтобы всё было ясно: если ты скажешь «нет», я просто снова тебя похищу.
Её глаза сверкают весельем.
– Да, – наконец говорит она. – Да, я выйду за тебя. Да, ты можешь похитить меня. И да, ты можешь любить меня так, как в ту первую ночь. Вечно.
О, да.
Моя девочка любит, когда за ней наблюдают.
Я оглядываюсь на огни соседних небоскрёбов.
Мои глаза сверкают от возбуждения, когда я беру её за руку и надеваю ей на палец огромный квадратный жёлтый бриллиант.
Моя.
– О, Боже, Мэддокс… – она ахает, любуясь кольцом.
Мы можем посмотреть на него позже.
Сейчас у меня есть идея получше.
Кира снова задыхается, когда я опускаюсь перед ней на колени и разрываю её ночнушку посередине.
– Никогда больше, – рыкнул я. – Держись за мои плечи.
Я раздвигаю её ноги и закапываюсь языком в её горячую, сладкую плоть.
– Чёрт! – она вскрикивает, почти падая.
Но я держу её крепко, удерживаю её бёдра, пока пожираю её, целую, посасываю, покусываю.
Просовываю руку между её ног и загоняю в неё два пальца.
– Бля… – её голос разносится в ночном воздухе.
Я трахаю её рукой и ртом снова и снова, пока она не начинает так сильно дрожать, что я понимаю – она уже на грани.
Именно тогда я останавливаюсь, поднимаю её и усаживаю на стол.
– Откинься на руки.
Она повинуется.
– Хорошая девочка.
– Пожалуйста, Мэддокс… Мне нужен ты… – она умоляет, а я достаю свой твёрдый член и одним мощным толчком вонзаюсь в её узкую, мокрую киску.
– Ты имеешь меня, маленькая пленница. Навсегда.
Я задвигаюсь глубже, сильнее, жёстче.
– А теперь соси мой большой палец и кончай вокруг моего жирного члена. Я хочу, чтобы весь мир услышал, как ты кричишь моё имя.
Кира сгорает у меня в руках, её тело разрывает мощный оргазм, её крики разносятся по ночному Манхэттену.
Я знаю, что ждать долго не буду.
Очень скоро моя маленькая пленница станет моей маленькой женой.