Кирилл приблизился к Полине, наклонил голову на бок, и пригляделся. Обычная ведь, такой как Кирилл Романов не мог разглядеть в такой как Полина Агапова ничего заманчивого. Что не так? Что, чёрт возьми, с ней не так? Где он просчитался? Романов привык думать головой, и совсем не помнит какого это чувствовать сердцем. А оно подсказывало, что Поля одна среди толпы готовая слушать его, и давать какие никакие, но советы. Она всегда интересуется им, пусть встреч у них было мало, но какими они были. Яркими, запоминающими и тёплыми. Да именно тёплыми, согревающими лёд во всем теле.
Но как бы ему не хотелось признать свои зарождающиеся чувства, он не мог. Нельзя. У Кирилла ещё много дел. Вытащить брата из тюрьмы, разобраться с Беляковым и Щукиным (оба явно темнят) и месть Крамского никто не отменял. А помимо этих проблем, куча побочных, нет, он не сможет совмещать. Враги обязательно раскопают всё о нём, и случится то что случилось с дядей Кирилла. Он не позволит глупым эмоциям взять вверх над разумом. К дьяволу чувства, их надо давить в зародыше, пока они не навредили обеим сторонам.
— Полина, — собрался он с духом, — Я считаю тебя своим другом. Буду рад, если и ты считаешь так же.
Былой задор и интерес в глазах Полины погас. Так словно только что повсюду были фейерверки, и растаяли, оставив после себя серый след.
— Значит, ты считаешь…
Полина не договорила, стеклянные стены оранжереи рассыпались на миллион осколков, а в парня и девушку, стоявших друг напротив друга полетели яростным пламенем ряд пуль.
Стекло крушилось от одного столкновения с пулями, лепестки роз, стебли так же не выдерживали нападки разлетаясь. Полина инстинктивно закричала, прикрывая лицо руками, а для Кирилла всё произошло будто в замедленной съёмке. Он схватил девушку, обняв за плечи, и вместе с ней рухнул на пол, скрываясь за деревянными тумбами с удобрениями.
Романов продолжал держать свою подругу так крепко как только мог, словно боялся что внезапно может кто-то появиться и отнять её у него. Лицом Полина уткнулась ему в грудь, а руками обхватила за пояс, держала почти с такими же усилиями, как и он. Она не могла успокоиться, плакала, кричала от каждой новой волны, а их было три. Кирилл боялся, от себя не убежать, он не пытался казаться сильнее, чем есть на самом деле, но ради перепуганной Полины сдерживал свои порывы обматерить ублюдков, что позарились на его и её жизнь. Он обязательно выяснит кто этот смельчак, и вырвет тому глотку, а может ещё что-нибудь, Кир пока не определился.
В отличие от Полины Кирилл бывал в таких ситуациях, но привыкнуть к ним не возможно. Сердце вырывалось из груди от каждой пролетевшей мимо пули. Полина несколько раз порывалась бежать, но он знал, им нельзя. Сдвинутся с безопасного места хоть на сантиметр, умрут.
— Боже помоги, — шептала девушка слезы, которой успели пропитать рубашку Романова. — Я не хочу умирать. Не хочу умирать. Не хочу!
Кирилл гладил её по длинным волосам, и пытался как-то успокоить, что-то говорил, но оно мало помогало. Руки парня тряслись, голос срывался, а глаза он тупо зажмурил, так как боялся посмотреть перед собой.
После третьей волны всё утихло, но Кирилл не собирался выходить так рано, знал, возможно, стрелявшие специально дали им передышку или пытаются выманить. Однажды он по глупости, не зная всех схем стрелков, словил пулю в ногу.
— Закончилось? Кирилл всё закончилось? — Тряслась, похуже него Полина, и пыталась оторваться от груди парня, но он ей не позволил. Рано!
— Подождём Полина, прошу, пожалуйста, — не ради себя, а ради неё умоляюще произнёс Романов.
Она часто закивала, и снова как можно плотнее прижалась к тому, кто защитил её.
Сколько они просидели, сами не знали, но когда к ним подошли люди из секьюрити, Романов решительно поднялся, помогая и Полине. Парень размялся, и всё ещё трясущимися руками влепил одному из них хлёсткую пощёчину.