Ярослав шёл в подвальное помещения казино с горящими глазами, и Бальмонт заметил это. Парнишка казался ему больным на голову придурком, и всерьёз его естественно не воспринимал. Весь в Максима Николаевича — считал Мирон. Однако между сыном и отцом была разница. Максим умел просчитывать ходы и понимал, куда следует соваться, а куда собственно нет, в Ярославе такого плюса не хватало. Парень из-за молодости и горячности бросался в омут с головой, а потом страдал от последствий своих необдуманный решений. Как и сейчас. Самоуверенность и глупость в одном лице. Видел бы его Максим Николаевич, покрутил бы у виска и отхлестал.
В какой-то момент Бальмонт чуть не засмеялся, но резко осознал, что может выдать себя, передумал. Ему хотелось посмотреть на реакцию юнца, на ситуацию, и окунуть его в реальность дел. Хотелось доказать, что быть настолько уверенным во всём большая глупость. В отличии от Яра, Кирилла он глупым не считал. У старшего сына Романова, было то, чего не было ни у Макса, ни у его младшего отпрыска. Холодная голова, разумные идеи и расчётливость. Он ни разу не поступал опрометчиво. Все ошибки парня всегда были связаны только с подчинением отцу, он слишком его боялся, но тут уж против течения не попрёшь, Максима Николаевича боялись абсолютно все без исключения. Фанатичный психопат.
— Это здесь, — остановился Бальмонт и отпёр дверь, где якобы находилась Ангелина.
— Молодчина Миронка, быстро ты сориентировался, думаю, мы с тобой сработаемся, — по-братски похлопал Мирона по плечу Ярослав, не чувствуя подвоха.
— Обязательно Ярослав Максимович, — подыграл он дурачку.
— Кайф, пошли бро, — смело ступил он в темноту. — А свет здесь есть Мира?
Как же Бальмонту хотелось дать подзатыльник наглецу, но он себя сдержал.
— Есть, конечно, — нажав на включатель, Бальмонт проследовал за Ярославом.
В темном подвале со серыми стенами стоял стул, а тот кто сидел на нём был к ним спиной.
— Чё происходит? — не понял Яр.
Сидевший на стуле человек поднялся, и Ярослав успел оценить его дорогой чёрный костюм, часы на запястье и лакированные туфли с заострённым носом. Он понял кто перед ним, ещё до того как человек обернулся. Кирилл — старший брат.
Кирилл одарил брата улыбкой, но не злой, не самодовольной, а улыбкой разочаровавшегося человека.
— Привет Кир, — помахал ему Яр, — а ты Бальмонт получается киданул меня?
— Ну, получается да, — без стеснения согласился Мирон.
— Вот же предатель, — пропищал Ярослав, светить перед братом он не собирался, по крайней мере, так рано. Он хотел всё сделать тихо, и был уверен в отцовских шавках, а оно вон как вышло.
— Что ты сказал? — нагнулся к нему Кирилл, — ты что-то пискнул?
— Не надо Кир, — всё веселье с лицо Яра пропало, шутить больше не хотелось.
— А что «не надо»? На что ты надеялся? Что эти люди так просто подчинятся тебе? Какой же ты дебил, — применил он к брату любимое обзывательство, — Не стыдно смотреть мне в глаза Ярослав Максимович?
— Стыдно, — сквозь зубы промычал парень.
— И почему я тебе не верю? Хотел мне нож в спину воткнуть? Ты ещё глупее, чем тебя считал отец, — усмехнулся Кирилл.
— Кто бы говорил, — не смог промолчать Яр.
— Заткнись Ярослав! — закричал Кирилл, — Теперь ты будешь полностью под моим контролем. Раз уж не понимаешь как нужно жить, я научу. Сейчас тебя отвезут в отцовский дом, там твоя новая тюрьма, из которой ты и шагу не посмеешь ступить без моего личного разрешения. Если посмеешь…
— Что тогда будет? — не терял смелость Ярослав.
— Сядешь в настоящую тюрьму, навсегда, — Романов прошёл мимо брата с опущенной головой, — разговор окончен. Обжалованию не подлежит.
За Кириллом захлопнулась дверь, Ярослав вздрогнул. Ему на минуту показалось, что брат оставит его чахнуть именно в этом мерзком месте. Стало страшно, наверное, впервые за сутки.
— Ну, всё Ярослав Максимович, доигрался, пошли маленькое чудовище, в твою красивую и высокую башню. Будешь ждать свою красавицу там, пока не спасёт, — усмехнулся Бальмонт своей параллели с известной сказкой «Красавица и чудовище».
— Бальмонт, твои шутки такие старые и морщинистые, как ты сам, — прокомментировал Яр, и последовал за ним.