— Прости, — оглянулась она на запертую дверь, — я могу вернуться обратно, и ты откроешь её.
— Нет уж спасибо. Я чувствую себя необычно, необычно унизительно, — вдруг проснулась в парне странная нервозность. Ему она чаще всего не присуща, Полина давно заметила, как изящно он умел скрывать эмоции.
— Кирилл что ты от меня хочешь? — растерянно развела руки в стороны Полина. Он заставил её испытать чувство вины или чего-то ещё, она пока не поняла.
— Что я от тебя хочу? Хороший вопрос, и правильный, — улыбнулся Кирилл, и огляделся, — думаю, прогуляться было бы занимательно.
— Только и всего?
— А что я не могу предложить пройтись вдоль набережной?
— Можешь, конечно, я…
«Не против» — хотела сказать она, и вдруг осознала, они находятся на самой красивой улице города. Набережная — самая длинная, ухоженная, в некоторых местах даже элитная (если так можно выразиться) улица посещалась Полиной не часто. Она хоть и любила полюбоваться рекой, но больше предпочитала тот самый пустующий мост, а не нагромождённую народом набережную.
— Ты что?
— Я что? — включилась обратно Полина.
— Ты сказала: «можешь, конечно, я…» Что? — процитировал её Романов, и даже смог вспомнить интонацию, с которой говорила девушка. — Я не умею читать мысли. Полезная кстати была бы функция, с детства мечтал о подобном, но к сожалению её пока не изобрели. Так ты что?
— Не против, — с замиранием сердца процитировала, и она свои не озвученные мысли.
— Тогда мы можем уже сдвинуться с места? Я замёрз, — между делом замялся парень.
Полина улыбнулась, но он не заметил, в это время смотрел на длинную речку.
— У тебя в машине случайно не найдётся чего-нибудь утепляющего? Мне не хочется смотреть, как ты превращаешься в сосульку, — отчего-то с ним она совсем позабыла о своих бедах, хотелось пошутить, посмеяться, однако её скромность сдерживала девушку в тисках, из которых не так-то просто вырваться.
— Случайно не найдётся, — ответил он её же словами, — и не стану же я гулять в летний день натянув на себя куртку. Полина не смей издеваться надо мной, я вообще-то довольно тонко чувствующая личность. Терпеть не могу косые взгляды и перешёптывания за спиной. Если человеку есть что сказать мне, пусть говорит в глаза, либо катится ко всем чертям и не смеет даже дышать в мою сторону.
— А ты и впрямь чувствующий, — хихикнула Поля, — ладно, раз хочешь стать снеговиком, твоё право.
Полине понравилась их маленькая перепалка. Было в ней что-то ценное, живое, настоящее.
Они шли рядом, но и одновременно далеко. Оба молчали. Каждый думал о своём. О чём размышлял Кирилл, Полина знать никак не могла. Хотя сильно хотела выяснить, стало бы намного проще. За себя она могла сказать точно: Кирилл Романов ей однозначно небезразличен. Идя с ним и мимолётом касаясь рукой, как бы задевая, Полина забывала о внутреннем опустошении. Утрата становилась чуть менее болезненной, чем когда она одна. Странно, девушка считала, что Злата поможет ей пережить горе, но у подруги постоянно были свои дела, и по большей части ей Полине помогла, мать Златы Инесса Денисовна.
Неделю Поля провела в дикой агонии, но внешне оставалась равнодушна, а сейчас рядом с Кириллом снова стала приходить в себя. Возвращать утерянную личность, оставшуюся там, на кладбище с одним единственным её любимым папочкой.
Восставшая из пепла и боли потери Полина хотела одного находиться с тем, к кому она чувствует влечение. Хотя оно давно перестало таковым являться, заставлять себя думать о том, что это всё игра воображения смысла больше не имело. Полина чётко и ясно для себя поняла — Кирилл ей небезразличен. Нравится. Влюбилась. Но было важное препятствие, и этим препятствием был сам Романов. Да он общался с ней, наверное, раскрыл парочку своих секретов, не более. Парень просто испытывал к ней жалость — именно так накрутила себя Полина. Кто она чтобы быть важной для такого как он? Никто. Простая девчонка, студентка юридического факультета, скромная серая мышка. Ей всегда хотелось быть яркой как Злата, но себя не переломить, не сломать характер и не выстроить заново. Человек может притвориться другим, но нутро останется, его не исправить. А притворятся другим — это, прежде всего, обманывать самого себя. Полина ненавидела обман, и сама врать не умела. Если ещё можно солгать кому-то, то самой себе, сколько сможешь лгать?