Я подхожу ближе, гляжу на экран наладонника. Виола морщит лицо и, прежде чем всхлипнуть, утыкается носом в плечо сидящей рядом Лены. Девушка крепко обнимает подругу.
— Влас никогда не был стражем? — интересуюсь я не у Виолы, но у всех присутствующих.
— Он отказался, — отвечает Ваня. — В своё время.
— В своё время — это как давно? Сколько ему на самом деле лет?
Ваня глядит в экран наладонника. Виола продолжает рыдать, Лена отрицательно качает головой. Тогда он снова отвечает сам:
— Больше, чем двадцать, на которые он выглядит.
Я вспоминаю Власа. Его руки были покрыты шрамами, но не морщинами, да и та часть лица, которую я видела, явно принадлежала взрослому юноше, а не старику.
— Я так понимаю, мы всерьёз думаем, что Влас может каким-то образом работать с Христофом? — Нина скептически приподнимает бровь. — Разве это возможно? Христоф умер больше сотни лет назад. Или кто-то в обход нам воскрешать научился?
— Может, связь с духами? — предлагаю я в шутку. — Просмотр загробного мира сквозь магический шар или вопросы через доску уиджа?
Повисает тишина. Моё предположение ещё несколько секунд звенит в собственной голове в наказание за глупость и неспособность вовремя заткнуться.
— Браво, коротышка, — Бен качает головой. — Ты как всегда очень к месту.
— Не знаю насчёт досок и шаров, но во многих ковенах существует практика общения с умершими родственниками с помощью фамильяров их бывших хозяев, — тихо произносит Лия. Делает шаг внутрь комнаты. Снимает с указательного пальца одно из колец и демонстрирует присутствующим. — В неодушевлённом предмете часть ведьминского духа остаётся жива и после смерти хозяина. Обычно такие вещи остаются внутри семьи и передаются из поколения в поколение. Вот этот перстень, например, — Лия демонстрирует всем кольцо на указательном пальце. Золотое, оно единственное из всех её украшений вместо блестящего камня содержит мутно-голубой, на вид даже не драгоценный, — принадлежал моей прапрабабушке Джомель, и через него я при желании могу обратиться к ней за помощью.
— Это как? — спрашивает Бен скептически.
— Я могу просить её совета, когда надеваю кольцо. И если при жизни она знала ответ на мой вопрос, она мне его расскажет.
— У Власа был амулет, с которым он никогда не расставался, — с трудом, но Виола снова может говорить. — Ничего особенного: перевёрнутый вершиной вниз треугольник молочного цвета. Я и подумать не могла, что он какой-то особенный…
Слова Виолы больше всего производят впечатление на Ваню. Он хмурит брови и устремляет взгляд в пол.
— Полагаю, мы все сейчас об одном думаем, — высказывается Нина.
— Сколько таких птиц нужно поймать, чтобы хватило на перчатки? — произносит Бен.
Он тычет пальцем в окно. От его движения птицы, расправив сине-зелёные крылья, взмывают в воздух и, подхваченные потоком, оказываются на приличном расстоянии от нас уже через несколько секунд.
— Если бы кто-то из вас был ведьмаком с явными психическими отклонениями и желанием пойти против природы ради научного открытия, и будь у вас шанс вернуться назад во времени, разве вы не попытались бы им воспользоваться? — спрашивает Ваня.
Первой, с кем его взгляд пересекается, когда он отрывает глаза от пола, становлюсь я. Секунду он глядит на меня, не мигая, а потом оборачивается на Нину, стоящую за его спиной.
— Да, — немного запоздало отвечает она. — Ради исправления последствий старых ошибок.
Ваня медленно кивает.
— Или ради того, чтобы повернуть их исход в свою сторону, — предполагает сам Ваня. Когда я продолжаю недоуменно на него пялиться, он поясняет: — Христоф мог воспользоваться Власом, чтобы раздобыть Нити Времени и вернуться в прошлое ради завершения начатого ещё в молодости.
В нашей квартире непривычно много народу: помимо родителей и Вани с Даней тут ребята из штаба, Лия, Кирилл и семья Лисы. Атмосфера напоминает семейный праздник, разве что на подобных мероприятиях обычно я чувствую себя ужасно неловко и старательно игнорирую любые разговоры, а здесь мне хочется провести время с каждым из присутствующих. Я обнимаю Лию, в шутку спорю с Даней и Ваней о какой-то бессмысленной ерунде, улыбаюсь выздоровевшему Марку.
Чужое прикосновение на моём плече. Это Дмитрий. Рядом с ним, улыбаясь, стоит мама. Мой взгляд скользит по их сцепленным в замок рукам.
— Вы что, снова вместе? — спрашиваю я удивлённо.