И как по команде, Бронберт тут же успокаивается.
— Я в порядке, — шипит он, опуская голову.
Капли пота стекают по его подбородку и падают на пол.
— Мы вытащим тебя отсюда, если ты обещаешь держать себя в руках, — говорю я.
— Ты серьёзно? — Бен, кажется, не верит своим ушам.
— Да. Он может быть нам полезен.
Снова приближаюсь к клетке, в этот раз протягивая вперёд обе руки, как бы приглашая Бронберта к себе в объятья. Он делает первый шаг и тут же валится с ног. Я успеваю подхватить его за подмышки и удивиться, какой он тяжёлый по сравнению с тем, как выглядит.
Бен, нехотя, — (что прекрасно выражено на его лице и до ужаса портит непривыкшее к отрицательным эмоциям лицо Алексея), — помогает мне, подставляя для Бронберта и своё плечо.
— Ну, и как ты хочешь вернуть нас наверх, да ещё и с таким грузом? — спрашивает он, поднимая голову к дыре в земляном потолке.
— Нужно осмотреться. Тут наверняка есть лестница. Не умеет же Христоф летать.
— Ой, — Бен трясёт головой. — После всего, что произошло, я бы этому уже не удивился.
Сижу в коридоре на полу, прижавшись спиной к стене. Вася велел всем выйти из комнаты, стоило только уложить Бронберта на кровать. Он даже вопросов не задал, что уж говорить о позволении нам самим всё объяснить.
И от этого мне неспокойно.
— Прекрати дёргаться, — говорит Бен, толкая меня плечом.
Он, тоже игнорируя мягкие пуфики в коридоре, уселся на пол, и сейчас не сводит взгляд с моей дёргающейся коленки.
— Мы принесли химеру в дом, в котором я живу, — произношу я. — Ладно Вася, но что я скажу дяде и тёте?
— Так это не твоя семья? — интересуется Бен.
— Аполлинария живёт с родителями своего двоюродного брата, потому что её родной отец умер, когда она была ещё ребёнком, а мать… с ней у них скверные отношения.
— Добро пожаловать в клуб, — усмехаясь, говорит Бен.
— Но Вася смотрит на тебя так, словно никого роднее у него нет, — подмечает Нина. Она стоит напротив нас, скрестив руки на груди.
Я медленно киваю. Аполлинария и Вася близки. Эту связь я чувствую, и она очень похожа на ту, что соединяет меня и Даню в нашем настоящем. Родные люди не по крови, но по духу: брат, который готов принять неверное решение ради сестры, и сестра, которая готова броситься под нож ради брата.
— Он такой спокойный, — говорит Бен. — То есть, абсолютно. У него ни один мускул не дёрнулся на лице, когда мы перешагнули через портал и оказались в его комнате с индрой на руках.
— Индрой? — переспрашивает Нина, отлипая от стены. — Я думала, они перекрыли портал между нашими мирами.
— Так и есть. Они путешествуют перекрёстно.
— Кто-нибудь из вас может пояснить мне, кто они такие? — спрашиваю я.
— Индры родом из мира, который человек прозвал Подземным, так как местные земли погружены в вечный полумрак, — раздаётся третий голос.
Никто из нас не слышал, как открылась дверь, а потому ни я одна вздрагиваю от неожиданности. Вася прикрывает за собой дверь ногой; его руки заняты тем, что пытаются стереть с себя чужую кровь с помощью куска ткани.
— Белый глаз у него настоящий? — я встаю с пола. Непроизвольно, несколько раз вторю движению Васи, потирая руки. — Без зрачка?
— Да, — кивает Вася. — Особенность физиологии, точно как жёлтые волосы и дополнительный слой кожи, состоящий из окаменелости, покрывающей плечи, шею, спину, колени и голеностоп.
Так вот почему Бронберт оказался таким тяжёлым, несмотря на истощение!
— А теперь, пока наш гость отдыхает, вы, юная леди, должны мне кое-что объяснить, — добавляет Вася. — И, при всём уважении к вам, инструктор, наедине.
Бен и Нина переглядываются.
— Вы можете переждать в столовой, — Вася указывает рукой в произвольном направлении. — Попросите Лукерью, она накроет на стол.
Несмотря на спокойный тон, что-то в голосе Васи даёт понять и Бену, и Нине, что лучше с ним не спорить. Поэтому они кивают, бросают на меня по последнему быстрому взгляду и идут прямо по коридору, пока Бен, воскликнув: «Во!» не декларирует всему дому, что они нашли нужную комнату.
Вася складывает крохотное полотенце и прячет его в кармане брюк.
— Не забывай, — мягко произносит он, поднимая глаза на меня. — Я сразу пойму, если ты лукавишь.
Я киваю. Лихорадочно перебираю в голове подходящие ответы, пока делаю вид, словно что-то ковыряю носком ботинка в полу. Секунда, две, три. Сколько Вася готов ждать, чтобы всё ещё принять мои слова за чистую монету?
— На тебе боевое снаряжение, — говорит он. — Вы были на задании?