— Смотрите, кто уже не спит! — мягко восклицает Полина.
Это не сарказм, Полина действительно удивлена и действительно рада меня видеть.
— Утро доброе? — с сомнением спрашиваю я.
Так же обычно по утрам со мной здоровается Даня. Он знает, что мне всегда нужно время, чтобы решить, доброе ли оно или, как бывает в 99,9 % случаях, совсем нет.
— Доброе, — подтверждает Полина.
Она уже одета и явно готова идти на завтрак.
— Я поела, — предупреждаю я.
— Молодец. Тогда давай встретимся минут через пятнадцать во внутреннем дворике, хорошо?
Она выскакивает в коридор, попутно цепляя меня за локоть в дружеском жесте. Я выглядываю в образовавшийся проём и вижу, что у лестницы Полину уже встречает Максим. Вместо приветствия они целуются. Я пытаюсь представить Бена на месте Максима, но у меня получается полнейшая ерунда. В какой-то момент мозг играет злую шутку, и я представляю Бена на месте Полины. Это смешнее и ещё бредовее. А всё потому, что я понимаю — Бен мог бы встречаться разве что с самим Беном, потому что никого сильнее себя он всё равно никогда любить не будет.
Не знаю, чем можно занять себя на пятнадцать минут, поэтому решаю позвонить Лие, чтобы убедиться, что за ночь ни ведьма, ни феникс не убили друг друга. Абонент оказывается недоступен, что странно, потому что Лия всегда следит за тем, чтобы батарея была заряжена, и даже носит с собой запасную. Я в смятении. Набираю номер ещё раз, и ещё, и ещё.
Недоступен.
Стоит волноваться?
Сегодня пятница, учебный день, но сейчас нет ещё и девяти, что значит — подруга должна быть дома. Максимум — в дороге.
Тогда я, совершенно не думая, набираю новый контакт — номер Дани. И в этот раз не успеваю очнуться и сбросить вызов, когда на другом конце провода раздаётся голос.
— Смотрите-ка, кто-то соизволил позвонить своему единственному брату!
— Привет.
— Тебе не стыдно? Два дня прошло, между прочим! Могла бы и разбудить утром, когда уезжала.
— Дань…
— Ну правда! Мама сказала, чтобы я сам не звонил, вдруг помешаю твоей научной выставке. Кстати, о ней. Почему ты не сказала мне, что готовишь проект?
— Можешь успокоиться хоть на секунду? — прошу я.
Даня судорожно выдыхает.
— Я спокоен. Немного обижен и чувствую себя брошенным, но спокоен.
— Прости. Я тебя люблю.
— А вот теперь начинаю волноваться. Последний раз, когда ты говорила, что любишь меня, ты залила мой ноутбук соком.
— Слушай. Нет никакой выставки, Дань. Помнишь, я говорила тебе о тех ребятах, которые появились в нашей комнате ночью, и…
— Не начинай, — предостерегающе произносит Даня. — Не делай этого. Лучше скажи правду. Ты связалась с наркоторговцами? Они заставляют тебя делать ужасные вещи?
У меня снова не выходит. Даня непробиваемый.
— Я серьёзно.
— Я тоже.
— Спроси Лию, если не веришь мне, — выдаю я. — Она знает больше, чем я. Больше чем кто-либо, на самом деле.
Даня молчит целую вечность. Я слышу посторонние звуки на другом конце провода; брат собирается в школу и попутно с разговором делает обычные утренние дела, вроде одевания, складывания рюкзака или завтрака.
— Значит, нет никакой научной выставки? — спрашивает он осторожно.
Я чувствую, как огромный груз падает с моих плеч. Качаю головой, забывая, что Даня меня не видит. Произношу вслух:
— Нет.
— Тогда где ты?
— Я скоро буду дома, обещаю, и всё тебе объясню. Даже доказательства принесу. Только маме не говори.
— Тогда зачем ты позвонила?
Теперь моя очередь замолчать. И правда, неужели лишь потому, что не смогла дозвониться до Лии и запаниковала?
— Потому что я соскучилась.
Я знаю, что такой ответ Даню устроит всецело, и поэтому ничуть не удивляюсь, когда он говорит:
— Ладно. И хотя я всё ещё не уверен, что верю тебе, пожалуйста, будь осторожна.
— Постараюсь.
— Я тоже тебя люблю, — произносит он, прежде чем я сбрасываю звонок.
Разговор проигрывается у меня в голове ещё некоторое время, пока я иду на первый этаж, там — на улицу, во внутренний дворик. Не думаю, что уже прошло пятнадцать минут, поэтому просто меряю периметр шагами, грея лицо под тёплыми лучами солнца. Бабье лето в самом разгаре, и мне совсем не холодно в одной только рубашке.
Огибаю склад с одеждой и вижу оранжерею. Она состоит из четырёх отдельных полукруглых длинных секторов, соединённых короткими стеклянными проходами. Дверь тоже стеклянная, поэтому я заглядываю внутрь, когда подхожу ближе. Как человек, который никогда не был силён в ботанике, я едва ли различаю хоть одно знакомое растение.